— Там, на бульваре, я нажала на свою, Брент. И знаешь, что произошло? Ничего.
— Сейчас ситуация другая.
Ей было известно, что у Грина, как и у любого другого высокопоставленного правительственного чиновника, постоянно имеется с собой такой же, как у нее, передатчик с тревожной кнопкой, после нажатия которой сигнал поступает либо в ближайшее отделение службы безопасности, либо на командный пункт секретной службы. В эти устройства вмонтированы радиомаячки, с помощью которых можно установить местонахождение объекта.
— Я видела твои руки, — сказала она. — Они были пусты. Ты был слишком занят, ощупывая себя, чтобы понять, что тебя ударило.
Лицо Грина сделалось жестким, и он перевел взгляд на Кассиопею.
— Это вы выпустили в меня дротик?
Смуглокожая красавица изобразила шутовской полупоклон.
— Всегда к вашим услугам.
— Что там за вещество?
— Быстродействующее снотворное, которое я отыскала в Марокко. Оказывает моментальное безболезненное и кратковременное воздействие.
— Все становится на свои места. — Грин снова повернулся к Стефани. — Это, должно быть, Кассиопея Витт. Она знала твоего мужа, Ларса, прежде чем он покончил с собой.
— Откуда тебе об этом известно?
Стефани была ошарашена. По эту сторону Атлантического океана она не рассказывала о случившемся ни одной живой душе. Об этом знали только Кассиопея, Хенрик Торвальдсен и Малоун.
— Ты пришла сюда, чтобы спросить меня о чем-то, — со спокойной решимостью проговорил Грин. — Вот и спрашивай.
— Почему ты отозвал мою группу поддержки? Ты оставил меня с голой задницей, один на один с израильтянами. Или это сделал не ты?
— Я.
Это спокойное признание поразило женщину. Она слишком привыкла слышать ложь.
— Зная, что саудовцы попытаются убить меня?
— Да, это я тоже знал.
С трудом подавив готовый вырваться наружу взрыв ярости, Стефани лишь сказала:
— Я жду объяснений.
— Мисс Витт, — произнес Грин, — не могли бы вы присмотреть за этой леди, пока не закончится вся эта история?
— А тебе-то что за дело? — не сдержавшись, взорвалась Стефани. — Тоже мне, защитник нашелся!
— Должен же кто-то это делать. Звонить Хизер Диксон было неразумно с твоей стороны. Ты не даешь себе труда подумать.
— Будто я без тебя этого не знаю!
— Взгляни на себя. Ты совершила нападение на высшее лицо органов правопорядка США, практически не имея информации. С другой стороны, твои враги имеют доступ к любой разведывательной информации, которую они используют по полной программе.
— О чем ты лепечешь? Ты так и не ответил на мой вопрос!
— Верно, не ответил. Тебе угодно узнать, почему я отозвал твою группу прикрытия? Ответ очень прост: меня об этом попросили.
— Кто попросил?
Грин смотрел на нее с невозмутимостью Будды.
— Хенрик Торвальдсен.
34
Бейнбридж-холл, Англия, 5.20
Малоун любовался мраморным монументом в саду. Они с Пэм отъехали на поезде на двенадцать миль от Лондона и, сойдя в ближайшем городке, взяли такси до Бейнбридж-холла.
20
Малоун любовался мраморным монументом в саду. Они с Пэм отъехали на поезде на двенадцать миль от Лондона и, сойдя в ближайшем городке, взяли такси до Бейнбридж-холла. Малоун успел внимательно изучить все заметки Хаддада, находившиеся в ранце, и даже бегло прочитал книгу, пытаясь получить хотя бы какое-то представление о происходящем, снова и снова вспоминая то, о чем они с Хаддадом беседовали на протяжении многих лет. Увы, в итоге ему пришлось прийти к заключению, что самое важное его старый друг унес с собой в могилу.
Наверху раскинулось бархатное небо, Малоуна пробирал холодный ночной ветерок, идеально подстриженная трава расстилалась вокруг подобием оловянного моря, на котором островками темнели кусты. В расположенном рядом фонтане танцевали струи воды. Малоун решил, что посетить поместье еще до рассвета — лучший способ что-либо узнать, и предусмотрительно запасся фонариком, который позаимствовал у консьержа гостиницы.
Территория была не огорожена и, как он сразу понял, не оборудована сигнализацией. Дом — дело другое. Из записей Хаддада Малоун знал, что это место представляет собой третьеразрядный музей, каких британской короне принадлежат сотни. Несколько комнат на первом этаже были освещены, и через незанавешенные окна он видел внутри уборщиков, деловито орудующих швабрами, щетками и тряпками.
После этого Малоун вновь обратил внимание на монумент.
Ветер трепал кроны деревьев, а потом поднялся выше, чтобы погонять облака. Одно из них закрыло луну, но глаза Малоуна уже полностью привыкли к серой предутренней мгле.
— Ты не собираешься рассказать мне, что это за штука? — спросила Пэм. В течение всей поездки она была тише воды и ниже травы — совершенно нетипичное для нее состояние.
Малоун осветил лучом фонаря изображение, вырезанное на мраморной поверхности монумента.
— Картина, которая называется «Аркадские пастухи-II». Этот барельеф недешево обошелся Томасу Бейнбриджу.
Малоун пересказал Пэм то, что он вычитал в блокнотах Хаддада, а затем направил луч фонаря на буквы внизу:
D O.V.O.S.V.A.V.V. М
— Про это он что-нибудь написал? — спросила Пэм.
— Ни слова. Только то, что это некое послание, а внутри дома есть еще одно.
— И это, безусловно, объясняет, почему мы находимся здесь в пять часов утра.
Малоун уловил в ее голосе раздражение.
— Я не люблю толкаться в толпе.
Пэм приблизила голову к монументу, чтобы получше рассмотреть буквы.
— Интересно, почему «D» и «М» разнесены по сторонам от других?
Действительно, почему? Малоун не имел об этом ни малейшего представления, зато он понимал другое. Пасторальная сцена «Аркадских пастухов-II» изображала женщину, глядящую на трех пастухов, собравшихся вокруг надгробного камня и указывающих на выбитые на нем слова: «ЕТ IN ARCADIA EGO». Значение этой фразы было ему известно: «И я в Аркадии».
Загадочная надпись казалась бессмысленной, но Малоун уже видел эти слова раньше. Во Франции. В рукописи шестнадцатого века, в которой описывалась тайная деятельность тамплиеров в месяцы, предшествовавшие их массовым арестам в октябре 1307 года.
«Et in Arcadia ego».
Анаграмма фразы «I tego arcana dei».
«Я храню тайны Господа».
Он рассказал Пэм об этой фразе.