Когда они были вместе и обстановка благоприятствовала, все шло как по маслу. Слияние. Границы растворялись. Он забывал, кто он такой или что надо бы заняться чем-то конкретным. Он был дождем, а она — озером, и он проливался медленно, тихо, легко.
И чего тут еще желать?
Лотти могла б и пожелать. Иногда ему казалось странным, что она этого не делала. Он знал, что на детей у нее уходит больше, чем она получает от него, — но претендовала она только на его время и присутствие. Она хотела, чтоб он жил — но крайней мере, часть времени — в 334-м, и только потому, как ему казалось, что ей хочется, чтоб он был рядом. Она без устали подсказывала ему способы экономить деньги и вообще давала уйму полезных советов (например, держать всю одежду в одном месте, а не раскиданной по пяти районам города).
Он любил Лотти. Действительно любил, и она была ему нужна, просто не мог жить с ней вместе. Трудно объяснить почему. Он вырос в семье из семи человек, и все жили в одной комнате. Поживешь так, и человек превращается в животное. Человеку нужно уединение. Но если Лотти этого не понимала, Хуан не знал, что тут еще можно сказать. Уединение нужно всем, просто Хуану больше, чем остальным.
22. Леда Хольт (2021)
Пока Леда тасовала, Нора наконец выложила то, что явно вертелось у нее на языке с самого начала.
— Видела вчера на лестнице того цветного парня.
— Цветного парня? — Вот вам вся Нора, как в капле воды; сказанула так сказанула. — С каких это пор ты стала водить компанию с цветными парнями?
— Приятеля Милли, — объявила Нора, сняв. Леда принялась ерзать среди подушек и пледов, простыней и одеял, пока не села почти прямо.
— А, да, — насмешливо, — того цветного парня.
Она тщательно раздала карты и отложила колоду на приставленный к кровати пустой шкафчик, служивший столом.
— Я чуть… — Нора переложила в руке карты, — …не раскололась. Знать, что они все это время у меня в комнате, а он торчит тут на лестнице. — Она выбрала две карты и отложила в криб, доставшийся на этот раз ей. — Прохожу!
Леда была осторожней. Она имела на руках двойку, пару троек, четверку и семерки. Но если оставить две семерки, а из колоды ничего путного не придет… Она решила рискнуть и скинула в криб семерки.
Нора снова сняла, и Леде пришла дама пик. Дабы скрыть удовлетворение, она мотнула головой и высказалась:
— Секс!
— Знаешь что, Леда? — Нора пошла с семерки. — Я уже даже не помню, что это было.
Леда скинула четверку.
— Понимаю, понимаю. Если б еще и Эб понимал… Шестерка.
— Семнадцать. Тебе-то легко говорить — ты молодая, и у тебя есть Эб.
Если она скинет тройку, Нора может и до тридцати одного добрать, со стартовой картой. Леда скинула двойку.
— Девятнадцать. Никакая я не молодая.
— Плюс пять — двадцать четыре.
— И тройка. Двадцать семь?
— Честное слово, уже не помню.
Леда выложила последнюю карту.
— И тройка — тридцать. — Она переставила спичку в следующую дырочку.
— Пятерка. — И Нора переставила спичку. Тут наконец прозвучало противоречие, которого Леда так ждала: — Мне пятьдесят четыре, а тебе? Сорок пять? Небо и земля. — Она разложила свои карты рядом с Лединой дамой. — И еще большая разница: Дуайта уже двадцать лет, как нет. Не то чтобы совсем уж не представлялось никаких возможностей — так, иногда… Посмотрим, сколько у меня? Пятнадцать-два, пятнадцать-четыре, и пара это шесть, и две масти это шесть, значит, двенадцать. — Она передвинула вперед вторую спичку. — Но иногда — это не то же самое, как если в привычку войдет.
— Ты хвастаешься или жалуешься? — Леда разложила свои карты.
— Но иногда — это не то же самое, как если в привычку войдет.
— Ты хвастаешься или жалуешься? — Леда разложила свои карты.
— Хвастаюсь, именно что.
— Пятнадцать-два, пятнадцать-четыре, и пара это шесть, и две масти — смотри, то же самое, что у тебя, двенадцать.
— От секса люди просто ненормальными делаются. Как тот бедный олух на лестнице. Нет, оно того не стоит. С меня хватит.
Леда воткнула спичку за четыре дырочки до финальной черты.
— Вот-вот, то же самое Карни говорил о португальце. Сама знашь, чем все кончилось.
— Есть вещи и поважнее, — не позволяя себя отвлечь, гнула свое Юра.
«Начинается, — подумала Леда. — Опять двадцать пять».
— Сосчитай, что там у тебя в крибе, — сказала она.
— Только пара, которую ты скинула. Спасибо. — Она переставила спичку на две дырочки. — Семья, вот что главное. Сохранить семью.
— Трудно не согласиться. Ну что, поехали дальше?
Но вместо того, чтобы взять колоду и перетасовать, Нора придвинула к себе расчетную доску, вглядываясь в спички и дырочки.
— Кажется, ты говорила, у тебя двенадцать.
— Я что, перепутала? — Елейным голоском.
— Нет, не думаю. — Она переставила Ледину спичку на две дырочки назад. — Ты сжулила.
23. Лен Грубб, продолжение (2024)
Преодолев первую недоверчивость, осознав, что она действительно предлагает перебраться к ним, он подумал: «Бр-р!» Но, в конце-то концов, почему бы и нет? Вряд ли снимать койко-место и столоваться у Хансонов сильно хуже, чем, как он сейчас, жить посреди самого натурального, сукины дети, военного оркестра. А продталоны можно обменять в бухгалтерии на фудстэмпы. Миссис Хансон сама говорила, вовсе не надо ничего официально оформлять… хотя, если он все грамотно устроит, можно будет получить у Фульке зачет в курсовую практику по индивидуальному проекту. А то Фульке вечно к нему цепляется, что собесовской практики недобирает. Утвердит как миленький. Собственно, дело лишь за тем, чтобы подать под правильным соусом. Только не «Возрастные проблемы», это уже было, еще направят потом, упаси Господи, на гериатрию, ввек не расхлебаешь. «Социальное обеспечение и семья как ячейка общества». Звучит необъятно, но в степь примерно в ту. Упомянуть детдомовское прошлое, и что так можно отследить семейную динамику изнутри. Своего рода эмоциональный шантаж, но Фульке наверняка проймет.
Ему и в голову не приходило задуматься, что это миссис Хансон так расстаралась. Он знал, что привлекателен и что людей, соответственно, к нему влечет. К тому же миссис Миллер говорила, что та расстроена после женитьбы и переезда сына. А он ей сына как бы и заменит. Все совершенно естественно.