Политики долго переглядывались.
— Идите, генерал, — наконец позволил сибирский президент. — Постарайтесь отдохнуть и расслабиться.
Золотых молча поднялся и, не прощаясь, вышел.
— Однако, — заметил президент-балтиец.
— А мне кажется, он во многом прав, — сказал представитель Европейского Союза. — Зря мы тянем время. Террор есть террор, с ним нужно бороться навязывая решения, а не идя на поводу у террористов.
Россиянин покачал головой:
— Но и соваться очертя голову в неизвестность тоже не выход. Что там с обменом? Пленного волка доставили?
— Да, он уже в Хиве. Под должной охраной, разумеется, — подсказал один из бесчисленных референтов, людей, знающих абсолютно все и обладающих непостижимым даром оставаться невидимыми и неслышимыми до тех пор, пока в них не возникает нужда.
— Кстати, Туран уже сосредоточил на границе с Туркменией изрядные силы. Их пресс-атташе висит на моей приоритетной линии связи круглые сутки и не переставая…
— Мой бы тоже сидел, — перебил балтийца европеец. — Итак, господа! Боюсь, что время для принятия решения действительно настало, и генерал Золотых во многом прав. Конечно, он облек свои мысли в несколько э-э-э… рискованную форму, но его тоже можно понять. Это настоящий, я не побоюсь давно забытого слова, солдат. Грубоватый и прямой, но готовый умереть, если так будет нужно во имя победы. Я поздравляю вас, Леонид Онуфриевич, у вас нашелся прекрасный руководитель для столь неожиданной операции.
— Спасибо, — вздохнул сибиряк. — Но обмен… Золотых говорил, что Варга взял нескольких агентов, которые прекрасно могли бы проконсультировать относительно текущей обстановки. В том числе, агента, который отследил Варгу и Ханмуратова в Ашгабате.
— А так ли много эти агенты могут рассказать? — усомнился россиянин. — Сомневаюсь, что им позволено было разгуливать на свободе и глазеть по сторонам. Их взяли в ночь переворота, так же как и… — он поморщился, — наших.
— Да и волка терять не хотелось бы… — добавил сибиряк.
— Ну, в случае успеха волки у нас еще будут, а в случае поражения… Понадобится ли нам пленный волк?
— Итак, начинаем? Пока Туран нас не опередил? Есть возражения? Нет? Тогда предлагаю назначить Варге время до, скажем, двадцати часов на обмен, и если он продолжит тянуть волыну… дать «добро» генералу Золотых, который прямо таки рвется с поводка?
— Я — за, — поспешно сообщил балтиец, который, вероятно, не очень надеялся угодить на совет большой тройки.
— Я тоже, — сказал европеец.
— Не возражаю, — буркнул россиянин.
— Понятно. Поздравляю, господа, в отпущенные генералом Золотых два часа мы уложились…
Президенты сдержанно посмеялись.
Референты вежливо поулыбались.
— Кстати, может быть его обрадовать, вот так вот, сразу? — предложил европеец.
— Махолет генерала Золотых только что вылетел к полевому штабу, — не замедлил подсказать безотказный референт.
— Так обеспечьте связь, черт возьми! — фыркнул европеец и поглядел на хозяина референта, президента Сибири, укоризненно. Референт уже колдовал у телефона на дальнем конце стола.
— Кстати, — заметил россиянин. — Прилетел узбекский глава. Банкет затевает. Посетим?
Президенты переглянулись.
— Неудобно как-то… В такое-то время… — европеец зябко повел плечами в дорогом сером костюме. — Если честно, мне будет совестно после этого глядеть в глаза тому же генералу Золотых.
— Знаете что? — подсказал умный балтиец. — Предложите банкет перенести. Операция завершится — заодно и отметим.
— Или не отметим, — мрачно дополнил россиянин. — Если продернут нас как в прошлый раз.
— Генерал на связи! — доложил референт, опуская телефон на столешницу перед сибиряком.
Тот взял трубку и сразу же, рефлекторно, сделал официально лицо.
— Константин Семенович? Могу вас обрадовать. Если сегодня до двадцати часов Варга не согласует время обмена пленными, можете считать, что у вас развязаны руки. Естественно, вам будут сообщать все важные новости.
Пауза.
— Ну… А за что нас благодарить-то? Все, действуйте.
— Ершистый генерал, — заметил россиянин с неудовольствием, и не удержался, похвастался: — У меня таких нет.
— Правильно, — хмыкнул сибиряк, — потому что ты таких генералов сразу делаешь полковниками.
— Так он и был полковником еще в Алзамае…
— Вот скажи, Леонид Онуфриевич, — поинтересовался россиянин. — Если раздавит и волков, и Варгу, ты ему еще одну звезду дашь?
— Да я ему маршальский лист дам! — воскликнул сибиряк, причем, вполне искренне.
— Ну и зря, — констатировал россиянин. — Я бы упек на пенсию.
— Вот в этом ты весь, — сибиряк покачал головой. — Весь с потрохами.
* * *
В эту субботу мать кавказеныша-Кейла затеялась убирать необычайно поздно, только после обеда, когда муж отправился с сыном в ашгабатский городок-сказку.
Злополучная записка на пластике была выметена из-под дивана и замечена.
Женщина даже прочитала ее. Но значения почему-то не придала, решив, что с этим должен разбираться муж.
Лист пластика вновь лег на стол, что стоял вплотную к дивану. На этот раз лег в развернутом виде.
* * *
«Знак, — думал Арчи. — Если мое послание дошло, мне обязательно подадут какой-нибудь знак. Но какой? Шальной самолет помашет крылышками, проносясь над «Чирс»? Вставят пару с виду невинных слов в телепередаче? Так я не смотрю ти-ви. На что обращать внимание?»