На текущую минуту все еще не зафиксировано ни единой жертвы первого государственного переворота за последние двести двенадцать лет.»
(Из экстренного выпуска новостей программы «ТВ-МиГ», Сибирь.)
* * *
Группа генерала Золотых выслушала сообщение диктора в гробовом молчании. Молчание сохранялось и после того, как ти-ви-миг переключился на другие новости.
Степан Чеботарев убавил звук телевизора и выжидательно взглянул на шефа.
— Вот это номер, — тихо сказал Золотых. — А ведь недооценили мы этого Варгу, черт побери! Диктатор самозванный, туды его…
— Группа патриотически настроенных офицеров — это, без сомнения, волки, — заметил Шеремет, руководитель иркутской группы.
— Да уж, — Золотых задумчиво поскреб небритый подбородок.
— Да уж, — Золотых задумчиво поскреб небритый подбородок. — Куда ж мы теперь? Граница с Туркменией однозначно закрыта. Богдан, где там связь?
— Сейчас, Семеныч. О! Как раз! Президентская линия.
— Странно, что не Владимирович, — пробормотал Золотых вставая.
Министр внутренних дел действительно чаще реагировал первым. Но и с государственными переворотами до сих пор никто дела не имел.
Генерал скрылся в носовом отсеке, перед самой кабиной пилота.
— Слушаю, господин президент.
— Генерал? Вы, безусловно, уже в курсе событий?
— Конечно, господин президент.
— У вас какие-либо соображения относительно первоочередных задач?
— Очевидно, нам нужно садиться где-нибудь вблизи Туркменской границы и разворачивать полевой штаб. Скажем, в Ургенче или Хиве. И ожидать решений правительств стран альянса.
— Разумно. Через десять минут я с премьером вылетаю в Москву, на экстренное заседание руководителей стран альянса. Будьте на линии ежесекундно! Ежесекундно! Ваше участие будет крайне необходимо. И позаботьтесь, чтобы у представителей иностранных групп были свои независимые каналы связи.
— Разумеется, господин президент. Могу я узнать какова политика Сибири относительно нового правительства Туркменистана? Хотя бы в общих чертах.
Президент без всякой паузы заявил:
— Пока Сибирь не признала Саймона Варгу законным правительством Туркменистана. Но это еще не повод к нарушению норм международного права. Вы понимаете меня, Константин Семенович?
— Понимаю, господин президент. Конечно, понимаю. Мне будет позволено высказать рекомендацию как руководителя сил альянса?
— Прямо сейчас?
— Да. Сейчас.
Президент колебался всего секунду.
— Высказывайте.
— Единственным разумным поступком будет немедленная интервенция Туркмении всеми странами Евразии. Промедлим — будет поздно. Я понимаю как это звучит, господин президент. Но я уже говорил вам ранее — время шуток закончилось. Началась война. Значит, нужно учиться воевать.
Пауза.
— Я непременно учту и выскажу на заседании ваше мнение, — пообещал президент.
И что-то в тоне президента убедило генерала Золотых: действительно выскажет. Без всяких сомнений.
— Постарайтесь употребить оставшееся время перелета на отдых, Константин Семенович. Боюсь, в ближайшие дни нам будет не до сна…
— Непременно, господин президент.
Золотых вернул тяжелую трубку закрытой правительственной связи на рычажки, покосился на Богдана По, и коротко велел:
— Спать.
Богдан с готовностью кивнул — ночка выдалась бессонная.
А Золотых вернулся в основной салон.
— Ну, что, Семеныч? — Чеботарев даже на ноги от нетерпения вскочил.
Золотых устало опустился на диван.
— Что-что… Если Европа, Россия, Балтия, Туран и мы одновременно и немедленно не дойдем до Ашгабата и не придавим все это…
Уточнять Золотых не стал. Все и так было понятно.
— И как наши… настроены?
— Наши — похоже, осознали.
Но вот остальные?..
И снова оставалось только ждать — на этот раз решения евразийских правительств относительно волчьего — зачем употреблять расплывчато-официальное слово «государственный»? — переворота в Туркмении.
И еще Золотых подумал, что ставки продолжают расти, а просвета все не видно и не видно.
01: Зона стабилизации
— Генерал?
— Да, господин президент.
— Доброе утро. Впрочем, у вас уже наверняка день.
— Почти.
— Вы все еще в воздухе?
— Да.
— Место для развертывания выбрали?
— Выбрал, господин президент. Несколько восточнее города Хива.
— Отлично. Откровенно говоря, я боялся, что вы сочтете более выгодным устроить штаб поближе к Ашгабату и заберетесь на территорию Турана.
— Боялись? — осторожно переспросил Золотых. — Вообще-то, расположиться на северных границах Турана действительно было бы намного удобнее.
Президент негромко кашлянул и снова вернул трубку к уху.
— Видите ли, генерал… Только что состоялось закрытое совещание большой тройки.
«Сибири, России, Европы,» — машинально расшифровал Золотых.
— Поскольку речь идет о событиях и информации исключительной важности, каковые могут возыметь самые неожиданные последствия в будущем, мы обязаны учитывать любую мелочь…
— Другими словами, — осмелился перебить Золотых, — этим куском пирога с Тураном решено не делиться?
Президент выдержал паузу, причем Золотых буквально почувствовал его недовольство.
— Я бы попросил вас выбирать более уместные формулировки, генерал. Не забывайте, большая политика не терпит прямоты. И легкомысленных высказываний не приемлет.