— Ну вот мы и на месте. — Но вместо того, чтобы отстраниться, он резко развернул меня к себе. — Ты должна знать… — его голос был слегка хриплым, а взгляд выдавал смятение, — в то время мне казалось, что иного выбора нет. Возможно, сейчас я бы нашел слова, чтобы убедить Тасю, что смерть не решает ее душевных проблем, что любовь — это чувство, за которое нужно бороться не взирая на боль, страх и отчаяние. Что жизнь, несмотря на ее грязь и разочарования, стоит того, чтобы ступить на этот путь. Что долг и ответственность не обязательно станут спутниками потерь. Что… — он замолчал, вглядываясь в мои глаза и ища там отклика. И он его нашел. Потому что… я разделяла все, что он говорил. — И я рад, что все случилось именно так. — Его руки оказались быстрее моего удивления, прижимая меня к его сильному телу, давая мне услышать, как гулко бьется его сердце. — Ты, Саша и Вилдор — самое дорогое, что у меня есть.
И не успела я еще осознать услышанное, как он уже поворачивал меня к тому, что было за моей спиной.
Мне удалось удержать возглас удивления, но я не смогла сдержать слез, что прочерчивали дорожки по моему лицу.
Но это не были слезы горечи — мои губы раскрылись в радостной улыбке.
То, что удалось сделать Тиниру, было поистине невообразимо и казалось невозможным. Но… это было. И… решало все проблемы.
Глава 18
Таши Арх'Онт
Я устроилась прямо на ковре, прислонившись спиной к ногам сидящей в кресле мамы. Не столько успокаиваясь сама, сколько создавая вокруг нее привычное с детства ощущение нашего с ней единства.
Вопреки желанию отца, последние дни для нас с ней оказались довольно тяжелыми. Сначала ему пришлось дать согласие на то, что мама поможет целителям с ранеными: особо тяжелых из них перебрасывали порталами к нам, драконам и светлым эльфам. Потом был вынужден разрешить мне ту вылазку на пару с Сашкой, чтобы восстановить, как говорится на Земле, 'статус-кво' на первом рубеже.
Мы и восстановили… Кое-кому после этого стоило сказать мне спасибо за переходы, которые я открываю на автомате. А не то, за те проделки, его потерявший бесстрастность тер, а потом мой разгневанный папенька, а следом и озверевший правитель темных, вполне могли не просто отправить мага в небытие, но затем с десяток раз оттуда вернуть и снова отправить. И вряд ли произнесенное посиневшими от потери сил губами оправдание, что он слегка увлекся, могло спасти его от расправы.
А вот Закиралю это удалось. Но не тем, что он заступился за ставшего ему неожиданно близким Александра. А тем, насколько мощными стали щиты, отрезая его не только от всех, кто в тот момент присутствовал в портальном зале, но и… от меня. Тем самым заставляя особо недовольных задуматься над совершенно иными вопросами.
И я была в списке тех, кому стоило это сделать.
И хотя он с самого начала вторжения и так не позволял мне ощущать отголоски своих чувств, в этот раз все было значительно серьезнее: от нашей связи он оставил лишь тонкую нить, которая давала мне возможность знать только то, что он все еще находится в мире живых.
И это было… больно. Но лезть к нему в душу, когда он был в таком состоянии, я не собиралась. Все слова, которые мы должны были сказать друг другу, чтобы определиться с нашим будущим, были сказаны. Все, что я могла добавить, я произнесла, когда Варидэ приняла наш брак.
А доверять мне или не доверять, и насколько доверять… должен был решить он сам.
И хотя я понимала, что в данном случае речь идет совершенно об ином… он должен был пройти этот путь до конца. Но это совершенно не значило, что я готова согласиться с любым его решением. И дело не только в том, что я уже была его женой и он с этим фактом ничего поделать не мог, но и в том, что я его любила. И была намерена бороться за свою любовь, как бы тяжело мне не было.
Рука Рае скользнула в мои волосы, словно она могла подслушать мои мысли. Впрочем… я бы не удивилась, окажись это именно так. Вот только… не она меня должна была сейчас опекать: из нас двоих ей приходилось значительно тяжелее.
Поток раненых был огромным. Кроме тех, что были, в лазареты превратили все ближайшие к дворцу казармы. И выходя за границы его защиты, я ощущала покрывало страданий, окутавшее их.
Боль, смерть, запах крови… Каждый раз, когда мама возвращалась оттуда, мне приходилось вновь и вновь вытягивать ее из того омута отчаяния, в который она ежедневно погружалась. Уже не веря, что когда-нибудь наступит тот день, когда все это закончится.
— Он так и не вернулся в вашу спальню?
Голос мамы был тихим и нежным, ничем не выдавая ее тревоги. За меня.
И все, что я могла — прикоснуться щекой к ее коленям, чувствую через тонкую ткань шелкового халата тепло ее тела.
За меня.
И все, что я могла — прикоснуться щекой к ее коленям, чувствую через тонкую ткань шелкового халата тепло ее тела.
Мама… насколько тяжелее могла стать моя жизнь, если бы не твое понимание и поддержка.
— Нет. Как мы вернулись из приграничья, так и спит в своей. Если спит, конечно. Да и за столом я его почти не вижу.
Как я не старалась сдержать грусть, она просочилась в мой голос, добавив ему беззащитности.