Портрет Единственной, как я и просила, лежал тут же на покрывале, рядом с довольно простого покроя платьем, холодного, серебряного оттенка. Впрочем, красота ткани и вычурность вышивки вполне компенсировали скромность фасона. Ну, а легкий плащ с глубоким капюшоном, завершавший наряд, был более чем кстати — не придется тратить силы на иллюзии, чтобы прикрыть все, что я с собой сотворила.
Я не стала испытывать терпение тера и, буквально уже через несколько минут, вышла в гостиную. Отложив на время близкое знакомство с той, чье имя продолжало тревожить Правителя Дарианы.
Сэнар окинул меня внимательным взглядом, словно ища подвох, но… ткань почти полностью прятала мое лицо и тело, а щиты прикрывали от всего остального. Так что ему ничего не оставалось, как только кивнуть и жестом предложить следовать за ним. И я могла бы посчитать, что все идет великолепно, если бы в глазах Айласа, которые он попытался от меня спрятать, не мелькнуло восхищение. И оно было столь ярким, да еще и с привкусом удовлетворения, словно то, что было скрыто, было ему хорошо известно.
И это вновь возвращало меня к мысли о том, что доверие — доверием, но Айлас, как, впрочем, и Сэнар, относятся к тем, кто требует пристального внимания. И мне оставалось лишь сожалеть, что оказать его прямо сейчас я не могла.
В коридоре нас с тером ожидала шестерка воинов, старшим у которых был мой старый знакомец, возглавлявший охрану в мое первое посещении резиденции. Как я это поняла? Это трудно объяснить словами, но каждый даймон ощущался по-своему и спутать их друг с другом, даже несмотря на набиру, было совершенно невозможно. Судя по тому, что покинувшие меня друзья так же не испытывали трудностей с опознанием, это было нечто большее, чем образ создававшийся из привычных нам физических параметров.
Несколько переходов, не покидая территории резиденции Ялтара и мы остановились в небольшом холле. И если мое предположение о том, что черный и белый являются официальными цветами Правителя, то мне предстояло встретиться с очередным проявлением бескомпромиссности и неприемлемости, с которыми я сталкивалась везде на Дариане. Лишь их Честь и Долг… Лишь Хаос и Пустота… Лишь их право на жизнь… Лишь…
— Гостья Правителя Дарианы Ялтара Вилдора, ее Высочество принцесса Лера Д'Тар.
Мое имя прозвучало выстрелом у виска, заставив очнуться от тех раздумий, в которые я, неожиданно для себя окунулась.
Двери передо мной широко раскрылись, воины расступились, выстроившись ведущей в адское пекло дорожкой. Я подняла взгляд на Сэнара, коснувшись застежки плаща и сделала шаг. Зная, что этот шаг может стоить мне жизни.
Таши Арх'Онт.
То, что Закираль так и не ложился, я поняла еще до того, как открыла глаза.
Ощущение того, что я проснулась одна, было настолько тревожным и неприятным, что я поторопилась откинуть одеяло и, даже не набрасывая на обнаженные плечи халат, подойти к стоящему у окна жениху.
Он, хотя и не мог не слышать моих движений, не шелохнулся. Лишь вздрогнул, когда я прижалась к его спине и руками обвила за талию.
— Что тебя тревожит?
Это был не самый умный вопрос. Особенно после того разговора, что состоялся вчера вечером. И если в кабинете отца собрались почти все правители Лилеи, включая короля Ригнара, который, впрочем, никогда не относился отрицательно к нелюдям, оценивая каждого 'по заслугам', то в наших покоях…
Трудно сказать, насколько сложным оказался бы путь Закираля, моей матери и Карима к Асие, если бы не Варидэ, которой удалось довольно быстро взять инициативу в свои руки и представить все, как долгожданную и желанную всеми встречу. Поразительно красивая, сильная, уверенная женщина, одновременно манящая к себе и вызывающая смутные подозрения в том, что делать этого не стоит.
И у меня даже не появилось вопросов, почему мой жених, как только она вошла в комнату, с глубоким почтением склонил перед ней голову, а потом, словно повинуясь внутреннему порыву, опустился перед ней на колено, признавая ее право распорядиться его жизнью.
— Проще спросить, что меня не тревожит? — Его улыбка была печальной, а движение, которым он вытащил меня из-за своей спины и прижал к груди, спрятав в кольце своих рук, молниеносным. — Меня не отпускает ощущение, что мы что-то упускаем. И это что-то — очень важное. Настолько, что от этого зависят не только наши жизни. И еще… — он на мгновение замер, словно решая, стоит ли со мной этим делиться, но помня наш уговор, продолжил, — я очень беспокоюсь о сыновьях.
Вряд ли я могла до конца осознать его чувства — своих детей у меня не было и о родительской любви я могла только догадываться. Но у меня были братья, у меня был отец и мама. У меня был Закираль, ставший частью меня. Моим дыханием, моим взглядом, моей жизнью… И то, что испытывал он, не могло не находить отголоска в моей душе.
— Карим уверен, что сумеет разыскать их как только воины Дарианы вступят на землю Лилеи.
Мои слова…. как же тяжело мне было произнести их. Все смешалось настолько, что я не успевала понимать происходящего, мне не удавалось осознавать, как смещались акценты, как враги становились пусть и не друзьями, но союзниками. Как отец отдавал приказ на извращенное в своей жестокости убийство сына, а мать отказывала в любви сыну, но безоговорочно дарила ее внуку. Как граница двух миров бездной разделила братьев. Как, похоже, впервые в своей жизни плакала Черная Жрица, сбрасывая оковы одиночества и ощущая текущую в жилах стоящих перед ней даймонов родственную кровь.