И это ударило сильнее, чем я могла выдержать.
— Шесть лет тому назад я была обычной земной женщиной, мечтавшей о любви и не знающей ее. — Я не оправдывалась. Я не пыталась объясниться. Я вырывала из себя то, что он сумел задеть в моей душе, всколыхнув то, чему я не позволяла проявляться. — Но судьба уже решила все за меня, дав право другим распоряжаться моей жизнью и моими чувствами. — Я не замечала, как крепче становится мой голос, словно пытаясь убить равнодушие в его глазах. — Олейор сумел понять, что любовь — это не игра, а доверие, которое значит больше, чем любые клятвы. Но ты отнял это у меня. Ты подарил мне страх, про который я уже начала забывать. Ты подарил мне неуверенность в себе, в своих силах, в понимании того, что меня окружает. Ты заставил меня разрываться между тем, кто живет в моем сердце и собой. И ты же обвиняешь меня в том, что я не смогла тебя полюбить.
Гнев расправил крылья и… растаял утренним туманом. Во всем, что произошло со мной на Дариане не было его вины. Впрочем, и моей, наверное, тоже.
Несмотря на твердую руку, я не была воином. Несмотря на данные мне силы… магия не стала моим естественным продолжением. Несмотря на то, что в моей жизни было немало обмана — я продолжала верить и искать в каждом то лучшее, что придумывала сама себе.
И разве можно было винить кого-то в том, что я позволяла пользоваться своими слабостями.
— Я рада, что может быть благодаря мне, в этом мире жизнь ребенка не станет смертью для его матери. Я рада, что твой Совет хотя бы глядя на меня задумался о том, что сила и доблесть присущи не только даймонам. Я могу гордиться тем, что твои воины готовы были признать твоей спутницей всего лишь человеческую женщину. — Я не поднимала взгляда, боясь увидеть в его глазах то, отчего мне станет еще больнее. Хотя… разве могло быть больнее, чем это было сейчас, когда мне больше не на что было опереться. — Мне действительно лучше уйти.
Я резко развернулась и пошла вдоль берега, не обращая внимания на то, что туфли полны воды, а намокшее платье с каждым шагом становится все тяжелее. Потому что тяжелее, чем было на душе… быть не могло.
Я не плакала — слез не было. Мое сердце не металось в груди — эта сказка оказалась страшной, но разве она когда-нибудь обещала мне чудо? Я не испытывала стыда — возможно, я могла бы сделать больше для Лилеи, для своих друзей… возможно. Но кто сможет оценить любое из тех мгновений, что стали для меня здесь, на Дариане, борьбой с собой, Вилдором, законами и принципами этого мира, для которых я была лишь песчинкой, существующей для них?!
И если кто-то позволит себе осудить меня… что ж, это будет его право.
Слова срывались с моих губ, смешиваясь с раскаленным воздухом и уносились вдаль налетающими порывами ветра. Ноги то вязли в золоте песка, то соскальзывали с гальки, попадавшейся на дне озера, но я почти не замечала этого. Лишь ощущала, как плотнее становятся мои щиты, как вспыхивают перед глазами мерцающие на кончиках ресниц искры, как удивительно четким становится все вокруг…
— Госпожа… — Крик Кадинара ударил по ушам, лишив меня, казалось, последних сил.
Ноги подкосились и я упала на горячий песок, уже не понимая, ни кто я… ни что со мной происходит.
— Лера, — Вилдор опустился напротив меня. Где-то на краю сознания мелькнула мысль о том, что его лицо открыто. Но она возникла и исчезла, спрятавшись за тем, что меня поразило значительно больше — он не скрывал ужаса и восторга, которые сейчас испытывал. И причиной этого была… я, — смотри мне в глаза. Лера…
Властный, жесткий, не терпящий возражения голос, заставил меня вздрогнуть, всколыхнув воспоминания: серая пустошь глаз, больше похожих на отточенную сталь клинка.
Ладонь опалило холодом, когда мои руки ощутили тяжесть двуручника.
— Лера, соберись. Смотри на меня. — Его рука скользнула за край черной ткани и солнечный луч отразился на широком лезвии его меча.
— Мой Ялтар…
А на моих губах, помимо моей воли появилась кривая улыбка: я очень хорошо ощущала их растерянность.
— Лера, очнись!
Пронзающий послужил мне опорой. И пусть с трудом, но мне удалось подняться, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за тем, как осторожно, не сводя с меня глаз Вилдор повторяет каждое мое движение.
— Не хочешь посмотреть на себя? — Его ресницы опустились, пряча от меня его взгляд, а когда поднялись… Его улыбка была… шальной. — Похоже, я перестарался.
Он сделал быстрое движение рукой, словно разгладив воздух, заставив его застыть тонкой зеркальной пленкой, в которой…
Вертикальный зрачок пылал расплавленным золотом, четко очерченный серебром. Кончики ресниц мерцали, словно присыпанные алмазной пылью, черты лица заострились, словно высеченные из белого мрамора.
— Ты так и не поверила, что твоя душа — душа моей Единственной. — Его взгляд скользил по моему лицу, похоже, не в силах поверить в то, что он видел. — И у меня не было иной возможности доказать тебе обратное, чем заставить эту связь пробудиться. С каждым днем она будет становиться все крепче и крепче, пока не наступит тот миг, когда это процесс станет необратимым. И тогда, хочешь ты или нет, но ты будешь принадлежать мне. И у тебя есть только одна возможность избежать этого — убить меня.