— Как — за что? — безмятежно удивился Зверь. — За упокой, разумеется…
— За чей упокой? — в голосе Бакса прозвучала недвусмысленная угроза. — Я понимаю мою назойливость, но уж позвольте полюбопытствовать…
— За мой, — спокойно ответил Зверь. — За мой упокой. Или вы не за этим сюда явились? Можно, конечно, и за ваш заодно, да только зачем все в один тост мешать…
И вылил прозрачную жидкость себе в пасть.
* * *
— Таля, — неожиданно сказал Анджей, — ты голодный, небось… Возьми кусочек рыбы.
— Бери, бери, — великодушно подтвердил Зверь, — не бойся…
— А я и не боюсь, — Талька пожал плечами и не двинулся с места. — Просто есть не хочу.
— Вот! — Зверь назидательно поднял вверх когтистый палец. — Вот в этом вся загвоздка! Хочу — не хочу. Разные вы все. То хочу, того не хочу… и никогда не угадаешь, чего именно и в какой момент. Сплошная непредсказуемость. Оттого и Знаки из вас хреновые, прощенья прошу за грубость.
Вилисса шагнула к Тальке и положила руку ему на плечо — будто снова шла по коридорам Ларя.
— Закройся, Таля, — бросила она вполголоса. — И помалкивай. Он же тебя прочитать хочет…
Зверь поставил пустую рюмку на стол и скорчил очень грустную физиономию.
Самое удивительное, что ему это удалось, при его-то морде.
— Зачем мне вас читать, люди вы человеки? Я ведь вами писать хотел — да не вышло… Вы что думаете — из-за вашей троицы у Зверь-Книги все дело прахом пошло? Так Переплет большой — вернее, был большой — а вы на самую окраину попали! Полдня пути от хутора вашего дурацкого — и уже Переплет. А что в десяти днях пути от Ларя творится — знаете? А в месяце? А дальше? То-то… Вы ведь капля в море… надоедливая, но капля. Впрочем, капля камень точит. И в главном вы правы — пора, пора Зверь-Книгу заканчивать, а не то еще похлеще меня, змея нехорошего, что-нибудь напишется…
Зверь вздохнул и зачем-то подошел вплотную к Баксу.
— Ты-то хоть понимаешь, — спросил он, — что ничего у меня не вышло? Из-за вас или не из-за вас — но не вышло?!
— Понимаю, — настороженно ответил Бакс, стараясь не отодвинуться от зубастой пасти и не очень уясняя себе причины этой внезапной капитуляции.
— Ну и чего мне теперь, по-твоему, должно хотеться?
Бакс подумал.
— Повеситься, — заявил он. — На канате, потому что веревка тебя не выдержит.
Талька непроизвольно зажмурился. И зря.
— Верно, — кивнул Зверь, — догадливый ты, однако… Повеситься я, конечно, могу. Петля, крюк попрочнее, пару минут судорожного трепыханья — и Зверь сдохнет. Проще простого. А вот как быть с этим?
Зверь отступил назад и исчез. Вместо него в воздухе повисла Книга. Большая. В черном кожаном переплете. С медными застежками. Она с полминуты висела, игнорируя все законы притяжения, а потом вдруг ни с того ни с сего шлепнулась на пол.
И с пола опять встал Зверь.
— Зверь-то сдохнет, — повторил он. — А вот эта ипостась — дудки! Поймите, вы, Один-Трое или как вас там — Зверь есть, и поэтому его может не стать! Зверь есть, и веревка есть — и вот Зверя нет! Зверь есть, и меч есть — и вот меч есть, а Зверя опять же нет! Нет!.
.
Он уже почти кричал — нет, он уже почти рычал, и это было страшно, но страшно отчего-то не за себя, а за него.
За Зверь-Книгу.
А после уже — за себя.
— А Книги — нет! Не страниц, не чернил засохших, а Книги! Сгустка знания, отпечатка Бездны, оттиска душ, возможности невозможного — нет! Я ведь тоже Неприкаянный, только меня нет! И мне позарез нужны эти кретины- Страничники, Глава, Люди Знака — хоть кто-то, хоть что-то, чтобы было! И тогда уже я не могу повеситься — веревка есть, а меня, Книги — нет! Я не горю, не тону — вода есть, огонь есть, они реальны… а я — нет! Мне меч нужен, чтоб зарезаться — только мне нужен Меч, Которого Нет!..
Зверь вдруг успокоился и вернулся к столу.
— Меч, Которого Нет, — он уселся на табурет и налил себе в рюмку из бутылки, — так вот, он теперь у меня есть. Меч, Которого Нет, и Рука, Которой Нет — слава богу, какому-то сумасшедшему богу, потому что я наконец умру. За упокой Зверь-Книги!
И он выплеснул содержимое рюмки на пол.
Все присутствующие непонимающе следили за его действиями.
— О чем это он? — спросил Талька у Вилиссы.
Та не ответила. Она смотрела на свою искалеченную правую руку; взгляд двигался от плеча к локтю — и дальше по воздуху, словно видя отсутствующую часть, от локтя до пальцев.
Словно видя руку, которой нет.
— О чем это он? — настойчиво переспросил Талька.
— Вот об этом, — донеслось с кушетки.
Но говорил не Анджей.
Говорила Инга.
По-видимому, она пришла в сознание отнюдь не только что. Просто этого никто не заметил. Дрожащими пальцами Инга пыталась снять с шеи какой-то предмет, но шнурок запутался в ее пышных волосах, и Инга все дергала его, силясь приподнять голову.
Анджей пересел поближе к Инге и помог ей снять странное украшение. Сдвинулись в сторону ножны, Анджей недоуменно уставился на открывшуюся ему вещь…
На ладони у Анджея лежал нож.
Обычный кухонный нож.
4.
…на ладони у меня лежал нож.
Обычный кухонный нож.
Где-то сбоку истерически хихикнул Бакс. Это было так непохоже на него, что я вздрогнул и пристальней всмотрелся в нож, принесенный Ингой в Переплет.