Постаравшись придать своему лицу максимально дикое выражение, я покинул развалины фермы и отправился обратно в город. Поскольку сила, теоретически все еще заключенная во мне, пока не изъявляла желания поднять меня в небеса, а сам я не знал, как ее заставить, надо было искать другой способ добраться до отцовских владений, которые находились в нескольких часах езды от столицы. Например, позаимствовать чей-нибудь амобилер. Прежде я презирал такой примитивный способ передвижения, считал его унизительным, а теперь мне было все равно, лишь бы быстро и без помех достичь цели. Я сам не заметил, как легко стал пренебрегать собственными принципами и пристрастиями ради интересов дела. Прежде такое случалось чрезвычайно редко и всякий раз казалось мне настоящим духовным подвигом.
По дороге я, педантично следуя рекомендациям Кеттарийца, учинил небольшой, но шумный погром в трактире «Кладовая Менки», что на углу Алой улицы и Кривого переулка, на самой окраине Ехо. В процессе, помню, очень удивлялся, что прежде занимался подобными вещами ради удовольствия. Грешные магистры, какое может быть удовольствие, когда ломаешь и портишь хорошие вещи, превращаешь в мусор вкусную, питательную еду, да еще и людей, и без того нервных и неуравновешенных, приводишь в состояние истерики, так что находиться с ними в одном помещении становится совершенно невыносимо. Но я, конечно, все вытерпел.
Таким образом, я добросовестно исполнял свою роль в течение получаса. Наконец решил, что хозяин и посетители «Кладовой Менки» получили достаточно впечатлений и теперь, несомненно, найдут что рассказать в городе о бесчинствах Безумного Рыбника. С чувством исполненного долга я покинул трактир, прихватив с собой корзину с провиантом — в последний момент я сообразил, что дома меня ждут пустые кладовые. Трудней всего было бороться с желанием навести перед уходом полный порядок, но я понимал, что такое поведение будет выглядеть, скажем так, не совсем органично.
Амобилер я нашел на соседней улице. Вокруг не было ни души — окрестные жители уже прослышали, что я ошиваюсь где-то поблизости, и благоразумно попрятались по домам, а ставни наши горожане в смутные времена всегда держали закрытыми, справедливо полагая, что на улице происходит не так уж много событий, наблюдать которые полезно для здоровья.
На заднем сиденье амобилера лежал изумрудно-зеленый шарф из дешевой блестящей ткани. Я кое-как обмотал им голову, соорудив некое подобие тюрбана, посмотрел в обзорное зеркало, чтобы оценить результат, и, честно говоря, сам себя не узнал. Из зеркала на меня глядел совершенно другой человек — типичный провинциал, изрядно ошалевший от столичной жизни, почти круглолицый, с низким лбом и оттопыренными ушами. Никакого чуда в этом не было, просто я очень уж неумело замотал голову — закрыл лоб, при этом оставил снаружи уши. Вид получился совершенно дурацкий, прежде я бы со стыда сгорел, зато узнать меня сейчас не смог бы даже покойный отец, об остальных и говорить не приходится. До сих пор я и вообразить не мог, что смена головного убора может иметь тот же эффект, что долгая и кропотливая работа Мастера Маскировки. Так я совершил одно из самых полезных практических открытий своей жизни: оказывается, можно изменять внешность до полной неузнаваемости, не прибегая к магии, — при помощи одежды, прически, осанки, походки и выражения лица. Такие игры по сей день доставляют мне удовольствие. Для человека в моем положении нет ничего лучше возможностиоставаться неузнанным всякий раз, когда пожелаешь, а необходимость замаскироваться, не прибегая к привычному колдовству, превращает рутинную задачу в увлекательную игру.
Но мне не следует сейчас углубляться в эту тему. Вас должны интересовать не мои успехи на поприще маскировки, а тот факт, что я благополучно добрался до границы наших фамильных владений, а там вспомнил свои детские ухищрения и без труда преодолел защитный барьер, не нанося ему никакого ущерба. Это было довольно важно, поскольку я хотел полностью сконцентрироваться на решении поставленной задачи, не отвлекаясь ни на охрану дома, ни на сражения со всеми желающими застать меня врасплох.
В доме моем царило запустение. Хороший колдун, покидая свое жилище, обычно выполняет специальный ритуал, благодаря которому дом даже сто лет спустя выглядит так, словно хозяин ушел всего полчаса назад. Я имею в виду, что не будет ни пыли, ни плесени, окнам не страшен никакой ураган, крыша не прохудится от дождей, и даже постельное белье останется свежим и благоухающим. Но конечно, было бы странно ожидать такого поступка от слуг — тем более от наших слуг, которые терпели этот дом и его хозяев только потому, что были не в силах отказаться от положенного им отцом щедрого жалованья, а уходили отсюда второпях, даже не уходили, а удирали, исполненные страха и неприязни.
Короче говоря, я получил возможность наглядно убедиться, что теперь пребывание в неприбранном помещении причиняет мне страдания, сродни сильной головной боли. Терпеть, конечно, можно, но сосредоточиться на работе не получится. Поэтому пришлось потратить остаток дня на уборку.