— В прошлый раз эпидемия анавуайны продолжалась что-то около дюжины дней. Потом все закончилось, так же внезапно, как и началось. А мы развлекаемся уже трое суток… В общем, считай, что у нас есть десять дней.
— За десять дней я могу вылечить тысячу двести человек — в лучшем случае. Это капля в море.
— Это капля в море, которой могло бы и не быть, — жестко сказал Джуффин. — Спасти еще тысячу двести обреченных… Не так уж мало!
— И не так уж много, — упрямо возразил я. — Джуффин, я не просто так ною. Я хочу, чтобы вы подумали: может быть, мои способности можно использовать более рационально?
— Может быть. Но я уже думал об этом, Макс… И пока ничего путного не придумал.
— А сэр Маба? — спросил я.
— Он не принимает участия в происходящем, — сухо сообщил шеф. — Мабе кажется, что он уже и так переусердствовал со своими мудрыми советами… Впрочем, он прав: все вещи, которые могут нарушить это грешное равновесие Мира, следует строго дозировать!
— А что вообще означает этот странный термин? — спросил я.
— Мабе кажется, что он уже и так переусердствовал со своими мудрыми советами… Впрочем, он прав: все вещи, которые могут нарушить это грешное равновесие Мира, следует строго дозировать!
— А что вообще означает этот странный термин? — спросил я. — Вообще-то он меня уже здорово раздражает. Только и слышу: «Нарушится равновесие Мира», «Нарушится равновесие Мира…» Честно говоря, мне это ничего не объясняет!
— В нашем прекрасном Мире испокон века творилось слишком много чудес, — объяснил Джуффин. — Это почти так же плохо, как если бы их творилось слишком мало… Яуже когда-то читал тебе подробную лекцию о том, ради чего затевалась вся эта тягомотина с Кодексом Хрембера: помимо личных амбиций Магистра Нуфлина, были и куда более серьезные причины запретить гражданам Соединенного Королевства использование Очевидной магии: иногда лучше перегнуть палку, чем…
— Это как раз понятно, — нетерпеливо сказал я. — Чего я по-прежнему не понимаю: почему Мир может рухнуть от наших чудес? И почему ребята, которые живут в Арварохе или в том же Куманском Халифате, прекрасно обходятся без Кодекса Хрембера и вообще без всяких там запретов?
— Просто потому, что в отличие от нас они живут слишком далеко от Сердца Мира. Понимаешь, Макс, Сердце Мира дает нам особую силу. Поэтому в Ехо любой задрипанный горожанин способен творить чудеса, которые и не снились какому-нибудь великому шаману при дворе Завоевателя Арвароха. Впрочем, ты это и сам знаешь… Но когда мы занимаемся традиционной угуландской магией, мы используем не свою собственную силу, а силу этого удивительного места. Слишком много чудес истощат Сердце Мира, а без сердца никто не может остаться в живых — это печальное правило касается не только людей! В конце Смутных Времен наш Мир уже постоял на последнем пороге, так что теперь ему нужен совершенно особый, щадящий режим, как человеку, медленно выздоравливающему после тяжелой болезни. Вот Истинная магия не причиняет Миру никакого вреда, поскольку для нее мы пользуемся совсем другой силой… Но это я тебе уже тоже не раз говорил.
— Говорили, — согласился я. — А…
— Догадываюсь, о чем ты меня хочешь спросить, — Джуффин покачал головой. — Нет, Макс, Истинная магия вряд ли поможет нам покончить с эпидемией. По крайней мере, в моем распоряжении нет никаких таинственных лекарств от этой поганой болячки. У тебя есть твои Смертные шары, а у меня — ничего в таком роде. И ни у кого из моих знакомых. Боюсь, что ты у нас один с такими полезными причудами!
— А мои девочки? — осенило меня. — Мелифаро сказал, что сестрички вылечили леди Кенлех: дали ей выпить какую-то горькую воду, и все как рукой сняло.
— Ну да. Но Хейлах и Хелви теперь любимые ученицы нашей Сотофы — с твоей легкой руки, насколько я понимаю… А Кенлех и без всякого там обучения — та еще штучка! В общем, любой по-настоящему могущественный человек может легко победить анавуайну. Леди Кенлех не хватало только некоторых специальных навыков — поэтому ей и пришлось пить какое-то лекарство, силы-то у нее сколько угодно… Короче говоря, снадобья нашей Сотофы помогают только таким же ведьмам, как она сама. А таковых весьма и весьма немного, к моему величайшему сожалению!
— Ладно, — кивнул я. — Еще один глупый вопрос, думаю, что последний: а у сэра Махи Аинти не может быть какой-нибудь мистической пилюли от нашей головной боли?
— А я как раз хотел, чтобы ты задал этот вопрос самому Махи.
Потому, собственно, и не дал тебе спокойно умыться. Со мной он по-прежнему не желает общаться. Может быть, это его личный вклад в наши усилия по сохранению равновесия Мира, не знаю! — Джуффин неожиданно рассмеялся. — Да уж, все мы с причудами, но Махи — это нечто особенное!
— Хорошо, тогда я сейчас пошлю ему зов…
— Чуть-чуть попозже. Если вы будете общаться в моем присутствии, у меня разболится голова, — совершенно серьезно сказал Джуффин. — У меня уже есть горький опыт в делах такого рода, так что я предпочитаю оставаться в стороне. Допивай свою камру и отправляйся в сад. Поговоришь с Махи, вернешься сюда, и мы хорошенько подумаем, что нам делать дальше.