Я понимающе кивнул:
— Хотите сказать: что сделано однажды, то может повториться?
— Что-то вроде того. Уж так устроен человек — раздвиньте один единственный раз привычные для него рамки, и он тут же заявит, что так всегда и было…
— А что касается нашего второго предложения?
— Опять-таки, нет.
Уж так устроен человек — раздвиньте один единственный раз привычные для него рамки, и он тут же заявит, что так всегда и было…
— А что касается нашего второго предложения?
— Опять-таки, нет. Правила КГБ запрещают его членам заниматься перевозками товаров и пассажиров — на этом особо настаивали господа бургомистры, и я их всецело поддерживаю. Каждый должен заниматься своим делом. Да и потом, тут в дело грозит вступить только что упомянутый закон человеческого существования. Уж простите, но мне совершенно не хочется через какое-то время проснуться главой нескольких сотен добропорядочных моряков. Несолидно как-то после всего былого. И, наконец, я решительно не вижу дела, которое не могла бы самостоятельно выполнить моя команда, и которое при этом было бы по плечам вашей четверке.
Что ж, по крайней мере пират был откровенен, и на том спасибо. Мы извинились за то, что отняли его драгоценное время, и поднялись, чтобы раскланяться.
— Один момент. Вы мне действительно понравились, а своим теперешним поведением нравитесь еще больше. Опять-таки, так уж склалось, что в силу разных причин я обожаю делать себе приятное… Одним словом, я предлагаю вам вступить в славные ряды КГБ.
Мы слегка опешили.
— Но вы, кажется, только что сказали, что не нуждаетесь…
— Не нуждаюсь. И заставлять вас отрабатывать свое членство активными действами типа абордажей тоже не собираюсь. Вы от нашего союза получите несравненно больше: по нашим законам любой, состоящий в Комитете, раз в три года может попросить Организацию о посильной для нее услуге личного характера. А уж выделить один из своих кораблей с командой на некоторое время для КГБ более чем по силам…
М-да, неожиданное предложение, что и говорить. Неожиданное и, чего уж греха таить, несколько пугающее. Даже учитывая тот факт, что мы ни словом не обмолвились о том, кто такой на самом деле пропавший отец Глорианны, выяснить это будет не так уж сложно. И что тогда? Какую выгоду преследует Бэд и что он может получить, имея наследницу целого королевства членом своей Организации? Конечно, прямо я об этом не спросил. Не успел.
— Знаете, сударь, — только не обижайтесь, — жизнь в нашем прекрасном мире как-то сама собой настраивает на уверенность, что ничего в нем просто так не делается. — Бон был сама изысканность и непринужденность. — И я смею предположить, что кроме доставления себе удовольствия, у вас есть и другие резоны для этого благородного предложения. Это так?
— Мой друг хочет сказать, — вставила Глори, — что всем нам хотелось бы знать, в чем конкретно будет заключаться наша служба КГБ?
— А если ни в чем, то как вы объясните другим своим… э-э, коллегам, почему приняли в Организацию совершенно бесполезных людей и гнома? — закончил я.
Робин зевнул, изящно прикрыв рот ладонью:
— Еще что-нибудь? Не стесняйтесь, прошу. Сразу на все и отвечу.
— Хватит на первый раз, — сварливо отозвался Римбольд. — Вы, господин капитан, говорите пока, а мы поглядим.
Довольно нахальный тон гнома, вопреки моим ожиданиям, лишь позабавил пирата. Отсалютовав Римбольду кубком, он начал:
— Начну с третьего вопроса, и надеюсь, что прелестная дама простит мою неучтивость. Как вы совершенно справедливо предположили, Сэдрик, я не диктатор, и даже напротив — всю жизнь боролся с деспотизмом в КГБ. Конечно, Организация построена по принципу пирамиды с четкой вертикальной системой подчинения, и я нахожусь на самой ее вершине.
Конечно, Организация построена по принципу пирамиды с четкой вертикальной системой подчинения, и я нахожусь на самой ее вершине. Как говорится — выше только боги, облака и голос евнуха. Но и я не обладаю всей полнотой власти. Есть Центральный Комитет, куда входят мои заместители, главы Организации во всех крупных городах и выбранные делегаты из среды рядовых… сотрудников. Ну и ваш покорный слуга, разумеется. Так вот, любое серьезное для КГБ решение выносится на рассмотрение Центрального Комитета и или принимается (большинством голосов), или нет. Теперь идем дальше. Ни перед кем отчитываться в том, кого и зачем я принял в Организацию, я в принципе не обязан. Разумеется, если только на оплату их услуг не требуются значительные суммы.
— И что для вас «значительная сумма»? — как только речь зашла о деньгах, Римбольд тут же оживился.
— Ну-у… скажем, пятизначная.
— И что, много у вас таких… ценных сотрудников? — это уже Глори.
В ответ Робин подмигнул:
— А как вы думаете?
У меня так и чесался язык ответить «головой», но я сдержался. И действительно, он бы все равно не стал отвечать. Симпатия симпатией, но служебные тайны — дело серьезное. Тем более в КГБ.
— Я продолжаю. По поводу «совершенно бесполезных», Сэдрик…
— Достаточно просто «Сэд», — махнул рукой я.
— Благодарю. Так вот, я с вами категорически не согласен. Мой опыт — а он у меня, как вы, должно быть, догадываетесь, весьма богатый, — подсказывает, что совершенно бесполезных хоть людей, хоть гномов, хоть любых других живых существ в природе не существует по определению. Есть лишь не востребованные до поры до времени. А уж потребностей у нас столько и таких специфичных, что вы будете не просто полезными — крайне полезными для Организации.