Не успел президент поставить бокал на стол, как в кабинет вошел секретарь с радиограммой в руке. Президент бросил на него взгляд, отвернулся, но затем вновь посмотрел, и все следы удовлетворения исчезли с его лица.
— Плохие новости, Джонсон?
— Боюсь, что да, господин президент.
— Самое худшее?
— Не самое худшее, но хорошего мало.
Президент взял радиограмму, молча прочитал текст, а затем произнес:
— Кажется, мы поспешили начать праздновать. «Ангелина» захвачена.
Все застыли в гробовом молчании. Говорить было нечего.
— Шифровка гласит: «»Ангелина» с атомной бомбой была захвачена Андропулосом и тремя его преступными помощниками. Взяты пять заложников: коммандер Тальбот, капитан?лейтенант Ван Гельдер и девушки, одна из которых — племянница Андропулоса. Чисто физически «Ангелина» не может вернуться в прежний район, поэтому главной опасности больше не существует. Будем связываться с вами ежечасно. Наша главная и единственная ныне задача — освобождение заложников».
— Боже, о боже! — простонал сэр Джон. — Это просто ужасно! Зловещее развитие событий. Я совершенно сбит с толку. Мы имеем дело то ли с сумасшедшим, то ли с гением. Впрочем, как всем известно, это две стороны одной и той же медали. Знает ли преступник, что атомная бомба может взорваться? Можно выдвинуть предположение, что не знает. Потом, откуда вдруг появились эти три женщины и что они делали на борту фрегата ее королевского величества? И почему негодяй вдруг решил взять в заложники свою племянницу? Почему? Я уж не спрашиваю о том, как он взял в заложники капитана фрегата и его старшего помощника. Куда он собирается направить яхту, в каком направлении? Ведь он же должен понимать, что его будут разыскивать все самолеты и суда НАТО. Судя по всему, надеется выкрутиться. Его многолетняя успешная карьера преступника, о которой мы до недавнего времени понятия не имели, показывает: это очень хитрый, коварный человек и блестящий организатор. У него наверняка есть какой?то план. Теперь мы по собственному горькому опыту знаем, что таких людей не стоит недооценивать.
Теперь мы по собственному горькому опыту знаем, что таких людей не стоит недооценивать.
— Остается только надеяться, что коммандер Тальбот окажется более находчивым и сможет показать это на деле, — заметил президент.
— У меня неприятное предчувствие, — сказал сэр Джон. — Мне кажется, что в настоящий момент Тальботу просто не до того.
Глава 10
В Восточном Средиземноморье была полночь. Коммандеру Тальботу было действительно не до проявления находчивости. Он лежал связанный на диване в салоне «Ангелины». Ван Гельдер в таком же неудобном положении находился на другом конце дивана. Аристотель, положив совершенно ненужный пистолет себе на колено, важно восседал в мягком кресле, стоящем перед диваном. Три девушки, крепко?накрепко связанные, как и Тальбот с Ван Гельдером, сидели в небольших креслах в дальнем конце салона. По всему было видно, что им нелегко.
Два часа прошли в гробовом молчании. Никто не обмолвился ни словом. Похоже, и говорить?то было не о чем. Всех занимали свои мысли, что было вполне объяснимо.
— Передайте Андропулосу, что я хочу поговорить с ним, — наконец произнес Тальбот.
— Вот как? — Аристотель опустил стакан с вином. — Вы не в том положении, капитан, чтобы отдавать приказы.
— Может быть, вы будете так любезны передать мой поклон капитану и попросить его прийти сюда?
— Вот это уже лучше.
Аристотель встал, подошел к небольшому трапу, ведущему в рулевую рубку, и что?то произнес по?гречески. Андропулос моментально появился. Он был спокоен, уверен в себе и даже пытался улыбаться.
— Когда вы были на борту моего корабля, — сказал Тальбот, — мы исполняли все ваши желания. Мне очень хотелось бы сказать то же самое о греческом гостеприимстве.
— Кажется, я понял, что вы хотите сказать. Думаю, вам неудобно там лежать и смотреть, как Аристотель постоянно прикладывается к бутылке. Наверное, жажда замучила?
— Да.
— Это легко исправить.
Аристотель связал Тальбота и Ван Гельдера спиной друг к другу, освободив Тальботу левую, а Ван Гельдеру — правую руку. В их высвободившихся руках появились бокалы с вином.
— Ваше поведение, капитан, начинает вызывать у меня подозрение, — заявил Андропулос, хотя его внешний вид не соответствовал этим словам. — Вас совершенно не беспокоит ни то, что произошло совсем недавно, ни то, что ожидает вас в будущем. Это кажется странным.
— Ничего странного тут нет. Вот ваше поведение я действительно нахожу на удивление странным. Я, например, не могу понять, зачем вы подвергаете опасности свое дело, рискуете угодить в тюрьму. Хотя не сомневаюсь, что при ваших деньгах вы можете позволить себе вертеть законом, как заблагорассудится. Более того, я вообще не понимаю, как вы собираетесь выкрутиться из сложившейся ситуации. Завтра к шести, возможно, к семи часам утра каждый корабль и каждый самолет НАТО будет разыскивать вас. Надеюсь, вы отдаете себе отчет, что обнаружить вас не составит особого труда.
— Мне знаком ваш знаменитый сигнал ВМФ — найти и уничтожить. Найти меня, может быть, и найдут, а вот уничтожить — нет, — спокойным тоном произнес Андропулос — Они будут учитывать, какой у меня на борту груз и какие заложники. Что же касается возможного риска для карьеры, то должен сказать: приходит время, когда многие люди меняют направление своей деятельности. Разве с вами такого не произошло, капитан?