Следующий раз все было совсем по-другому.
Кассина лежал, зажатый и забинтованный, опутанный проводами, готовы для проведения допроса. Его ярко блестящие глаза с выражением застывшего ужаса уставились в потолок.
Спенглер, стоявший у кровати, только частично осознавал присутствие других людей в комнате и ощущал направленные на него глазки видеокамер.
Он наблюдал за Кассиной, как человек, который отмечает маслянистую рябь на поверхности океана, зная, что ниже разворачивается гигантская подводная битва.
В подводных глубинах мозга Кассины уже более получаса происходила трехсторонняя битва без отсрочки. Поле битвы находилось в районе заблокированного и опечатанного участка памяти. Тремя сторонами были машина допроса, репрессивный комплекс, который стерег опечатанную память и собственная отчаянная воля Кассины, направленная на то, чтобы выжить.
Динамика битвы была простой и смертельной. Сначала с помощью обычного допроса внимание Кассины было направлено на участок памяти под вопросом. Образец этого пути направленной мысли был воспроизведен в машине допроса зазубренная линия исполняла свою бесконечную и дрожащую пляску на оптическом приборе — и ритмично возвращался в мозг Кассины. Таким образом его сознание было переориентировано так же, как стрелка компаса, которая меняет направление под действием магнита.
Каждый раз, когда сознание Кассины пыталось освободиться, его насильственно возвращали в прежнее состояние. Эта методика, без таблеток истинности и указаний, обычно использовалась для восстановления материалов, подавленных неврозами или психическими травмами; интервал между импульсами был вычислен так, чтобы на заблудшие участочки запрятанной памяти воздействовал сам репрессивный механизм — каждое успешное возвращение внимания таким образом открывало все больше скрытых участков, и полное восстановление обычно было делом секунд.
В случае Кассины репрессивный комплекс был таким сильным, что эти выброшенные фрагменты памяти также быстро поглощались, как и излучались. Подавление было связано с выживанием, что означало, что беспричинные магические девять десятых памяти Кассины были настроены на то, чтобы спрятанные материалы были похоронены. Вот поэтому битва велась двумя против одного: репрессивный комплекс плюс воля к выживанию против машины допросов. У машины было два помощника: лекарства, вводимые Кассине и неутомимый, безжалостный механический голос, звучащий у него в ушах: «Говори!… Говори!… Говори!…»
И сила машины, в отличие от возможностей мозга Кассины, была неограниченной.
На мгновение губы Кассины беззвучно зашевелились; затем его лицо опять оцепенело. Спенглер подождал несколько секунд и кивнул технику.
Техник передвинул реостат на следующее деление.
Семьдесят раз в секунду, разрывая слабое сопротивление Кассины, поток обратной связи переключал его мозг на единую направленность мысли. Кассина не мог даже погрузиться в умопомешательство, когда эта цепь была открытой; в его мозгу не было места для другой мысли, в нем пульсировала только одна мысль, усиленная до ментального вопля, которая проносилась в его голове с каждым циклом потока.
Репрессивный комплекс и воля к выживанию были величинами постоянными; а искусственное принуждение, направленное на воспоминание, было величиной переменной.
Спенглер кивнул опять, сила машины увеличилась.
Восковое лицо Кассины блестело от пота, оно было так искажено, что его невозможно было узнать. Внезапно его глаза закрылись, а мускулы лица расслабились. Техник бросил взгляд на шкалу панели управления и схватился за ручку управления. Две сигнальные лампочки стали непрерывно зажигаться; остановившееся сердце Кассины было переключено на искусственную работу.
Медсестра сделала Кассине инъекцию. Через несколько минут его лицо опять исказилось, а глаза, замигав, открылись.
В комнате установилась абсолютная тишина. Спенглер наблюдал, как убегают длинные, длинные минуты, затем опять кивнул технику. Мощность воздействия опять возросла. Опять поднялись на следующий уровень.
Неожиданно взгляд Кассины беспорядочно заметался по сторонам, потом его глаза закрылись, челюсти разжались и он заговорил: единый бесформенный поток звуков.
Затем его лицо оцепенело, превратившись в ледяную, безразличную ко всему маску. Сигнальные лампочки продолжали вспыхивать, пока техник пробным жестом не отключил поток, стимулировавший сердце, затем постоянное тиканье индикатора показало, что сердце Кассины продолжает биться уже самостоятельно. Но лицо его напоминало лицо мертвеца.
Спенглер почувствовал, как его тело расслабляется после напряжения, которое причиняло ему почти физическую боль. Его пальцы дрожали. По его кивку техник переключил главный тумблер и медсестра начала снимать провода с головы и тела Кассины.
Спенглер мельком глянул на маленький видеоэкран, на котором было изображение внимательного лица Кейт-Ингрема, затем взял кассету, которую техник вручил ему, поставил ее на перемотку, а потом начал прослушивать ее раз за разом, сначала на нормальной скорости, затем замедлив скорость так, что можно было различить отдельные слова и звуки.