— Сначала еще по одной рюмочке, — ответил Родриз, глядя на Пембана тревожным взглядом. Он наполнил рюмки. — Пожелаем доброжелательности всем людям.
Они выпили. Пембан аккуратно поставил рюмку и встал.
— Хорошо. Открывай и дай мне взглянуть на эту чертову штуку.
Родриз достал из кармана маленький электроклинок и начал открывать длинный картонный ящик. Он отбросил крышку. Внутри лежала сложенная одежда, сделанная из тяжелой ткани с матовым отливом. Пембан с отсутствующим видом перебирал ее пальцами; затем оба мужчины вынули одеяние и расправили его. Родриз держал его, пока Пембан производил осмотр. Одеяние напоминало пустую кожу большой птицы. Огромные крылья свисали до пола, фантастическая голова с клювом и гребнем наклонилась так, будто шея птицы была сломана.
Пембан придирчиво осмотрел одеяние, затем сел на один из ящиков и начал снимать туфли. Родриз ожидал в сочувственном молчании, пока Пембан снимал верхнюю одежду; затем он открыл переднюю часть серого одеяния и стал расправлять ноги птицы, помогая Пембану натянуть их на себя. Ступни птицы были когтистыми, просто чудовищными.
Пембан просунул руки в рукава и вытянул их; серые крылья с оперением расправились с шелестом. Родриз застегнул застежку вокруг выпуклого живота Пембана и разрез впереди исчез.
— Постой спокойно минутку, — пробормотал он. — Он обошел Пембана, поднял голову птицы и аккуратно опустил ее на голову Пембана. Затем он вновь зашел вперед и застегнул молнию до самого подбородка.
Там, где стоял Пембан, гигантская серая птица с большим гребнем свирепо уставилась на Родриза, направив на него угрожающе желтый клюв.
— Ну, как я выгляжу? — раздался приглушенный голос Пембана.
Великолепно, — ответил Родриз, его лицо засветилось от восторга. Tes pelloke gri!
Яркий луч от ручного фонарика качался перед Лангтри, когда он пробирался через подвальное помещение. Чем глубже он спускался, тем больше ощущал кожу спины и шеи, которая покалывала от дурного предчувствия или страха. Его ладони и лоб стали влажными.
Лангтри не любил темноту и замкнутое пространство. Это было его единственным ограничением и тянулось из какого-то неприятного детского опыта, который его психика не могла похоронить и перебороть. Он с холодностью осознавал это и никогда не позволял этому чувству влиять на решения, которые он принимал при выполнении заданий. Но, независимо от его сознания, нервозность Лангтри усиливалась по мере того, как он проникал все дальше в этот лабиринт подвальных переходов под старым складом. Он слишком сильно ощущал, как темнота давит на него со всех сторон; ему приходилось прикладывать все большее усилие, чтобы удержать себя от постоянного прокручивания луча вокруг себя.
В помещении стояла полнейшая тишина, не раздавалось ни звука, слышались только те, которые он издавал он сам. Он знал, что ничего не было в темноте, уставившейся на него безглазо… Не было ничего особенного, чего бы ему надо было бы бояться, только одна темнота… Темнота, и это ощущение подземелья.
Если фонарик вдруг потухнет…
Рука Лангтри судорожно сжала фонарик. Свет на должен погаснуть. Фонарик питается от атомной батарейки, годность которой рассчитана на столетие непрерывной работы. В любом случае все, что он должен сделать, так это найти лестницу, которая приведет его к тыльной части склада. И вот, кажется, она уже здесь, блеснула в луче света от фонарика: пыльные серые ступени с круглым ограждением, упирающиеся в массивную пожарную дверь.
Лангтри легко взбежал по ступеням, затем остановился в тревоге. Дверь была забита двумя тяжелыми стальными прутьями, концы которых с двух сторон были приварены к дверному проему.
— Докладывайте, — пропищал слабый голосок у него за ухом, — в чем затруднение, Лангтри?
Лангтри постарался сделать все, чтобы его голос звучал ровно и спокойно.
— Без автогена через эту дверь не пройти, — сказал он.
Последовала пауза, затем:
— Плохо, Лангтри. Поищите другой вход.
— Будет сделано, — кратко ответил Лангтри. Он повернулся, спустился по ступенькам вниз и опять стал пробираться вглубь подвала.
Скачущий круг света от фонарика продвигался впереди него; темнота вокруг, казалось, сгущалась. Он представил себе мысленно карту подвалов. Сейчас он должен был находиться как раз под той частью склада, в которую он хотел проникнуть. Здесь была другая лестница, другой пожарный вход… И он был забит, так же, как и первый. Он покрутил фонариком вокруг себя. Огромное пространство было совершенно пустым, только у дальней стены вырисовывались какие-то куполообразные металлические сооружения.
Он прошел дальше и нашел третью лестницу. Она была заблокирована так же, как и первые две.
Темнота, казалось, мягко кружила вокруг него, касаясь его спины как будто холодными лягушачьими лапками. У него промелькнула мысль, что он может просто доложить о том, что здесь практически нет выходов, и это будет означать только, что выполнение задания немного задержится; никто ничего не узнает. Не будет никакой пометки, компрометирующей его, в личном досье… Но он должен осмотреть все, что положено осмотреть. Он вернулся назад, двигаясь под углом по направлению к мусоросборнику. Спуск в мусоросборнике все еще существовал, это была металлическая труба, квадратная в поперечном сечении, около ста двадцати сантиметров шириной, которая проходила от потолка до оболочки мусоросборника.