— Мы все еще не знаем точно, что произошло во время теста сканирования, — подал голос один из врачей. — Вы интерпретируете события, исходя из личных переживаний. А личное — всегда субъективное. Эту расу никак нельзя назвать примитивной и сравнивать ее в этом смысле со стаками…
— Технологически она, конечно, не примитивна, — нетерпеливо и резко перебила коллегу пострадавшая.
— Но вы примите во внимание социальный аспект. Вы… Вы не сидели в том кресле!
Один из технических специалистов решил поддержать больную:
— В самом деле! Ведь они воюют друг с другом. А для расы, которая вышла на такой уровень технологического развития, — он, конечно, невысок, но все же, — подобный факт беспрецедентен!
— Но не забывайте о показаниях самого землянина, — вмешался Т’вар. — Он дает согласие на все процедуры, которые мы ему предлагаем. И на сканирование дал. Он говорит только о мире и дружбе, и настаивает на том, что только эти цели стремится достичь его раса. Он осуждает братоубийство и говорит, что их человечество уже начинает отходить от этого.
— Междоусобица знакома нам по другим мирам, — заметил один из специалистов. — Но то были миры, находящиеся в зачаточной стадии развития разума и цивилизации.
— Мы столкнулись с феноменом, так давайте же изучать его! Те исследования, которые мы уже провели, дали серьезные результаты. Надо продолжать в том же духе. А делать важные заявления и заключения, не имея на руках более или менее полной информации, не так уж и трудно! — выкрикнул кто?то из врачей.
Другой капитан на месте Кальдака уже давно ввернул бы и свое видение проблемы. Но не массуд. Он старался извлечь из этого спора что?то, что помогло бы ему впоследствии принять правильное решение. Но уже в детстве ему открылась простая истина: трудно услышать что?либо, когда сам орешь громче всех. С другой стороны, он видел, что, если не закруглить разговор, он перерастет в крупномасштабную дискуссию, которая затянется у постели больной до поздней ночи.
— Сегодня во время проведения теста случилось нечто экстраординарное и выходящее за все мыслимые рамки. Никто из нас еще не был свидетелем подобного случая. Так вот. Мне не столько интересно, почему и как это произошло с землянином, сколько — можно ли наконец использовать выявленные особенности этой расы каким?либо образом против Амплитура, — веско сказал капитан.
— Нет!!!
Кальдак даже вздрогнул: настолько этот вскрик был громким и неожиданным. Вместе с остальными присутствующими он повернулся к постели потерпевшей. Как бы смутившись своего же поведения, проводник откинулась обратно на подушку и тихо заговорила:
— Нет. Нам не нужны такие союзники, как эта раса. Ни с какой стороны они нам не подойдут!
Она говорила быстро, словно в лихорадочном бреду. Ее глаза дико сверкали то на одного, то на другого врача.
— Необходимо избавиться от этого землянина и улетать отсюда, пока нас не заметили. Это моя рекомендация. Я не командую здесь, но на месте капитана поступила бы именно так.
— Вы должны успокоиться, — проговорил руководитель по медицине. — Вы субъективны в своих суждениях. Последствия шока, который вы перенесли, мучают вас. Сейчас вам не стоит напрягать мозг. Лучше поспите и пусть вам приснится дом.
— Не надо меня опекать! — резко возразила пострадавшая и прибавила пару шипящих фраз на языке гивистамов. Транслятор не успел все перевести, но даже то, что он перевел, потрясло Кальдака. Грубость и резкость была вообще несвойственна гивистамам, а ведь пострадавшая была к тому же ученым специалистом!
Словно догадавшись о его мыслях, — или просто осознав, что последнее решение принимать все равно ему, — больная устремила горящий взгляд на командира экспедиции.
— Убейте его! — глухо проговорила она. — И улетайте из этой системы как можно скорее.
— Успокойтесь и поспите, — повторил руководитель по медицине и добавил что?то вполголоса своим ассистентам.
Кальдаку было сказано, что больную больше нельзя сегодня беспокоить, и он вместе с коллегами покинул лазарет. У каждого в голове роилось множество смятенных мыслей. И каждый остался с этими мыслями наедине.
У каждого в голове роилось множество смятенных мыслей. И каждый остался с этими мыслями наедине. В испытательном зале Уилл Дьюлак продолжал проходить обследование. Со стороны казалось, будто он играет в какую?то забавную игру с медиками, которые подавали ему свои просьбы знаками, а он пытался угадать их смысл и исполнить. Медики, — их было двое, — часто переговаривались между собой и поглядывали на дверь, ожидая, что вот?вот принесут трансляторы и они смогут обращаться к землянину на его утробном наречии. И хотя Кальдак не умел читать в душах разумных существ, — тем более землян, — ему показалось, что Уилл раскован, спокоен и даже весел.
— С одной стороны, мы имеем свидетельство пострадавшей, — сказал он, обращаясь к своим заместителям. — А с другой, вот эту картину. С этими словами он показал рукой на стеклянную стену, за которой находился Уилл, продолжавший любезно выполнять просьбы медиков. В сторонке стоял с’ван и делал какие?то записи. Два о’о’йана проверяли исправность использованной во время теста аппаратуры. В углу комнаты суетился уборщик?лепар. Сцена была почти лубочная.