— Но ведь вы говорили, что они не способны читать чужие мысли?
— Не способны. Зато они способны на другое. К примеру, пошлют в ваше сознание определенный сигнал, и вам вдруг покажется совершенно обязательным и необходимым погрузить ваши нижние конечности в едкий раствор. Ваше тело будет против вашего сознания. Это ужасное ощущение. Попробуйте представить, если сможете. К подобным мерам они прибегают неохотно, с искренним сожалением и внутренней болью. Но тем не менее прибегают обязательно, если нужной информации не удается добиться обычными средствами. Фокус с едким раствором редко кто выдерживает больше некоторых минут. После этого пленник рассказывает все.
Они повернули за угол коридора. Мимо них юркнула пара о’о’йанов, которые коротко оглянулись на возвышавшегося землянина.
— Впрочем, на вашей стороне ваше же невежество, — продолжал второй помощник. — Ни один человек из завербованных нами до сих пор не смог продемонстрировать хотя бы самых примитивных знаний по астрономии, уж не говоря о межзвездной навигации. Они не имеют ни малейшего понятия о расположении Земли по отношению к Узору. Даже если бы кто?нибудь из них и захотел, он просто не сумел бы навести на вас Амплитур.
— Как продвигается ваша работа?
— Исследования проходят строго по графику.
Даже если бы кто?нибудь из них и захотел, он просто не сумел бы навести на вас Амплитур.
— Как продвигается ваша работа?
— Исследования проходят строго по графику.
— Нет, я не это имел в виду. Ваша личная работа. Личные наблюдения.
Насколько мне известно, вы рассказываете своим коллегам на каждом углу о том, что наша раса слишком нестабильна, чтобы ей можно было довериться. Зубы гивистама дробно застучали. Это был верный признак его волнения.
— Вам не следует знать о подобных вещах.
Уилл улыбнулся.
— Я испытываю здесь большую свободу передвижения, чем большинство из ваших коллег. К тому же всякий рад разговору со мной. Это помогает их исследованиям. Наконец, у меня есть это. — Он показал на коробочку транслятора и потом на наушники. — Я просто хожу по коридорам и много чего слышу.
Второй помощник изогнул свою змеиную шею, чтобы пристально взглянуть на землянина.
— Вы не обижаетесь, выслушивая мою точку зрения?
— Какое там! Мы с вами стоим за одно, вот в чем вся штука. Вы полагаете, что мы опасны. Я же считаю, что еще немного и мы станем окончательно безобидными. Вы хотите оставить нас в покое, и я хочу того же. Возможно, нам следует помогать друг другу в наших усилиях.
— Понимаю, — сказал, расслабившись, второй помощник. — Как вы думаете, что будет дальше?
— Все пойдет так, как я и твержу вашим коллегам уже не первый день.
Вы не знакомы с нашей историей, с нашей психологией. Почитайте на досуге — многое станет ясным. Ваши военные начальники видят в землянах только солдат. Хороших солдат, которые смогут одержать ряд побед. Вы?то хоть знаете, кого вербуете себе в армию? Нищих, во?первых. Тем, кому все обрыдло в земной жизни, во?вторых. Иконоборцев, в?третьих. Какое?то время вы действительно сможете извлекать из них пользу для себя и выгоду. Но скоро новизна ощущений притупится. Энтузиазм резко пойдет на убыль. А потом они дружно запросятся домой. Они пошлют этот ваш застарелый, как мозоль на ноге, конфликт далеко?далеко!.. Они по горло наедятся войны и кровопролитий… Ваши военные лидеры, — типа Кальдака и Соливик, — не смогут сладить с этими настроениями. Они будут биться, как рыбы об лед. Вот тогда?то к ним и их начальникам придет понимание того, что зря вы тратили на Землю столько сил и времени. Она ненадежна. Чертыхаясь на чем свет стоит, вы улетите восвояси, а уж мы здесь продолжим строить свое, — доморощенное, согласен, — но мирное будущее.
— Как насчет тех землян, которые успеют повоевать в Галактике?
— Каждого, кто попытается рассказать об этом, или кто станет продавать эти побасенки, будут считать сбежавшим из дурдома. Все равно им ничего не удастся доказать. Через несколько лет об их россказнях вообще забудут, ибо появятся новые, более увлекательные. Жизнь будет идти, как и раньше. Без изменений.
Некоторое время они шли молча. Потом Уилл вдруг остановился, внимательно взглянул на гивистама и заговорил:
— Скажите?ка мне одну вещь, почтенный второй помощник руководителя по науке. Вот я землянин. Композитор. Своего рода художник. Я провел много времени среди ваших коллег и соплеменников. Мои пожелания просты: оставьте нас в покое и улетайте, откуда прилетели. Вы хотите того же. Но есть одна вещь, которую я хотел бы узнать. Вы боитесь меня или нет? Второй помощник осторожно пожал протянутую ему мягкую и гибкую человеческую руку.
— Нет, — солгал он.
Глава 17
Пришло время, и Уилл поднял парус в сторону Нового Орлеана. После длительного пребывания в прибрежном Белизе жизнь в суетливом, шумном, наполненном всевозможными вонючими парами, космополитическом городе била его, словно пыльным мешком по голове.
Он сразу же посетил всех своих друзей и коллег, присутствовал на триумфальной премьере симфонической поэмы «Аркадия», заверил декана, что, мол, да, вскоре ожидается еще одна крупная работа.
Уилл сошелся с умеющим держать язык за зубами, жадным дельцом в области операций с драгоценными металлами, а также оплатил все просроченные счета, которых оказалось, как он и ожидал, довольно много. Накупил новых компакт?дисков, просмотрел новые фильмы и приобрел новые книги. Он активно знакомился с представительницами слабой половины человечества, назначал свидания, но никогда ничего не обещал. Ему льстило быть всегда желанным. Впрочем, приходила минута, когда он заявлял очередной любовнице о том, что у него есть дела и поважнее ее привязанности.
Спустя много месяцев он подвязал все концы в своих делах, вывел из эллинга катамаран и на полном парусе и автопилоте вышел из дельты реки, держа курс прямехонько на юг.