— Меня попросили принять участие в конференции перед Социальным форумом в Порту-Алегри. Я сначала отказалась из-за Бонни, но ты забрал ее раньше и я…
— Как, ты едешь в Бразилию?
— Всего на три-четыре дня, вернусь к Рождеству.
Мэллори открыла одну из сумок:
— Вот, возьми, надень, а то простудишься. — И протянула ему выглаженную майку. — Вещь старая, подумаю, тебе еще будет впору.
Он развернул майку — та самая, которая была на нем вечером, когда они впервые занимались любовью. Это было так давно…
— Я не знал, что ты ее сохранила.
Смутившись, она взяла с дивана шаль и завернулась в нее.
— Брр… и правда не жарко… — И вздрогнула. Потом исчезла на несколько секунд и вернулась с бутылкой текилы в руке.
— Вот одно из самых приятных средств согреться. Впервые за долгое время он увидел улыбку на ее лице, и эта улыбка была адресована ему.
— A tu salud![17] Так сказала бы Бонни.
— A tu salud! — ответил Натан.
Они чокнулись и, как требовал обычай, выпили залпом. Мэллори потянула к себе край одеяла, села рядом на диван, положила голову Натану на плечо и закрыла глаза.
— Давно мы не разговаривали, правда?
Дождь все шел, струи воды хлестали по окнам, оставляя длинные дорожки на стеклах.
— Скажи, что тебя беспокоит?
— Ничего, — соврал Натан.
Он решил не рассказывать ей о Вестниках — эта история слишком фантастична, на грани безумия. Пожалуй, Мэллори примет его за сумасшедшего и станет волноваться за Бонни, которую он доверил Гудричу.
Но она настаивала:
— Кажется, не слишком все прекрасно.
Но она настаивала:
— Кажется, не слишком все прекрасно. Чего ты боишься?
На этот раз он не соврал:
— Потерять тебя.
Мэллори разочарованно пожала плечами:
— Думаю, мы уже потеряли друг друга.
— Можно терять человека по-разному.
Она смахнула локон с лица.
— Что ты имеешь в виду?
Натан ответил вопросом на вопрос:
— Как мы докатились до этого, Мэллори?
— Ты сам прекрасно знаешь.
Он смотрел в сторону.
— Если бы Шон не умер…
Мэллори нервно ответила:
— Оставь Шона в покос! Ты изменился, Натан. Ты перестал быть человеком, которого я любила. Вот и все.
— Любовь не проходит просто так.
— Я не сказала, что перестала любить тебя. Я сказала, что ты перестал быть тем, кого я любила.
— Ты знаешь меня с восьми лет! Конечно, я изменился. Все меняются.
— Не делай вид, что не понимаешь: вся твоя жизнь стала вращаться вокруг работы. Ты не обращал на меня внимания!
— Я должен был работать! — попытался он оправдаться.
— Гордость для тебя была важнее собственной семьи. Ты все время соревновался с моим отцом.
— Джеффри сам хотел этого. И не забывай о том, как твоя семья относилась к моей матери.
— Но я — не моя семья, а ты не подумал обо мне. Ты так отдалился от меня, Натан. Тебе всегда было мало — ты искал идеального счастья.
Он попробовал объяснить:
— Но я хотел, чтобы мы были счастливы. Ты, дети…
— Натан, но мы и так были счастливы. Чего ты еще хотел? Еще больше денег? Зачем? Чтобы купить третью машину, потом четвертую? Чтобы играть в этот чертов гольф в шикарном клубе?
— Я хотел быть достойным тебя. Хотел показать, что у меня получилось добиться успеха.
Мэллори пришла в ярость:
— А, вот оно! Показать, какой он успешный, — великое стремление Натана Дель Амико!
— Ты не можешь понять. Там, где я родился…
Она не дала ему договорить:
— Я прекрасно знаю, где ты родился и как тебе было трудно. — Она чеканила каждое слово. — Но жизнь — не соревнование и не война, и ты не обязан каждую минуту подтверждать свои достижения. — И резко поднялась с дивана.
— Мэллори!
Он хотел ее остановить, но она осталась глуха к его призыву и скрылась в противоположном конце комнаты. Чтобы успокоиться, зажгла маленькие свечи — их было много, пламя металось под высоким стеклянным колпаком… Натан подошел к ней, хотел было положить руки ей на плечи. Она резко отстранилась.
— Вот, посмотри! — И бросила ему номер «Нью-Йорк таймс».
Даже когда Мэллори стала жить в Калифорнии, она продолжала выписывать нью-йоркские газеты, к которым привыкла еще со студенческих пор.
Он поймал газету на лету и прочитал заголовки на первой полосе:
«Огайо. Подросток, вооруженный пистолетом, убил трех человек в своем лицее».
«Чили. Извержение вулкана повлечет за собой гибель людей».
«Африка. Сотни тысяч беженцев вышли на дороги в районе Великих Озер».
«Ближний Восток. Новый конфликт после теракта».
Через несколько секунд Мэллори грустно спросила:
— Какой смысл у жизни, если ты не можешь разделить ее с кем-то?
Глаза ее влажно сверкнули, она пристально посмотрела на него.
— Что для тебя было важнее в жизни, чем любовь, которую ты мог разделить с нами?
Натан молчал, и она продолжила:
— Мне не нужен был безупречный мужчина. Ты мог бы признать свои слабости, хотя бы передо мной.
Ты мог бы признать свои слабости, хотя бы передо мной. Ты мог бы довериться мне…
Эти слова означали: «Ты меня так разочаровал». Натан смотрел на Мэллори расширенными от гнева глазами. Все, что она сказала, — правда, но тем не менее он не заслуживал тою, чтобы его одного обвиняли во всех грехах.
— А знаешь, я сохранил обручальное кольцо. — Он показал ей безымянный пален. — Я сохранил кольцо, а ты идешь с этим ничтожеством обедать в наш ресторан!