— Мы и так, без этого, в этом миру, полусумасшедшие живем, — добродушно продолжал Нил Палыч, откушивая медовый пряник. Его лицо скрывалось за сладкой улыбкой. — А после такого сама знаешь, какие сдвиги могут у нас, здесь, произойти. Ведь оттуда все идет.
И Нил Палыч даже слегка подмигнул Лене. Наконец добавил:
— Я уже не говорю о спонтанности появления изображений в зеркале. Ведь так, ни с того ни с сего, без соответствующих приготовлений увидеть, к примеру, свою собственную темную сущность в зеркале, оборотную сторону… или еще что — так просто это не бывает… Конечно, все знают, что зеркало связано с невидимым миром, но не так же грубо и прямо. В этих феноменах на квартире Аллы много патологии.
Лена вдруг стала совсем серьезной и мрачновато поглядывала на Нил Палыча.
— Условия не соблюдены. Но главное произошло, когда я взглянул на себя.
Тут у Нил Палыча внезапно немного отвисла челюсть, и глаза растеклись страхом перед самим собой.
— Ты знаешь, — хлебнув из чашки чайку, продолжил он, — в какие только зеркала я ни всматривался. В себя, разумеется. И всегда появлялось то, что и должно было быть. Я своих монстров знаю, — хихикнул старичок. — И вот, представь себе, Ленок, — тут уж глаза Нил Палыча скрылись, как луна во время лунного затмения, — посмотревши в зеркало, там, у Аллы, я увидел такое, что и описать невозможно! И это был я, мой образ на звездах и в будущем!
Лена впилась в него взглядом.
— Страшно, страшно, Ленок, встретить людям себя подлинного. Это тебе не черт глупый. С ума сойдешь. Но я ведь, ты знаешь, все это воспринимал спокойно: ну, монстры, ну, нижние воды, столица скверны, все ведь это в нас, людях, есть.
— Но это может быть чудовищнее чудовищного! — вскричала Лена. — Ведь их приголубить надо, этих монстриков в нас, чтоб не бунтовали…
— Не в чудовищности дело, — один глаз Нил Палыча открылся, и в кухне повеяло голубым небом, — а в патологии. Это был я и не?я. Сдвиг. Весь кошмар заключался в том, что я увидел себя, превращенного в не?себя, в совершенно иное, бредовое существо, похожее скорее на поругание всего, что есть реальность. Последнее особенно задело Лену:
— Ужас! — только и выдавила она.
— Правильно, дочка. Именно поругание реальности.
Другой глаз Нил Палыча тоже открылся, и комната, как почувствовала Лена, стала малиново?голубой. — Давно пора ее… — прошептала Лена.
— Не спеши, не спеши, дочка. Много вас, молодых, торопливцев. Если каждый спешить будет, особливо с реальностью…
— Молчу, молчу, — вздохнула Лена.
— То, что я увидел, не может быть. Обычно считается — зеркало говорит правду. Пусть внутреннюю, но правду. А здесь получилось страшное, непредсказуемое, патологическое, превращенье в грядущую правду. У молодежи вашей — Аллы и Ксюши — сумбур. Не поняли, что произошло, но были близки к обмороку, нарцисски эдакие, только бы им на себя глядеть, вот глянули — теперь запомнят. Ксюша?то бедная даже в теле сразу как?то уменьшилась, по крайней мере духовно.
Лена нервозно закурила:
— И какой же вывод?
— И некоторые другие важные детали говорят о том же. Да, невидимый мир пошатнулся, в него вошло нечто иное, чего не было до сих пор.
— Как умирать?то тогда, как умирать?!! — вдруг выпалила Лена.
— Увидишь тогда неописуемое, — сухо ответил Нил Палыч.
— А я заметила, Нил, что и вправду последнее время взгляд покойников стал меняться.
— А я заметила, Нил, что и вправду последнее время взгляд покойников стал меняться. И глаза тоже.
Нил Палыч соскочил со стула.
— Я побегу! — вскрикнул, схватив что попало и бросив потом это на пол.
— Куда же вы теперь?
— К себе, к себе, Ленок, как и вы. К грядущим монстрам!
— Да ладно, успокойтесь. Не все в людях такое, — спохватилась Ленок.
В дверях Нил обернулся и, блеснув малиново?черным взглядом, строго сказал:
— Завтра к тебе Алла с Ксюшей придут делиться. Я еще с ними не говорил. Устал тут от вас. Ты им о том, что я тебе рассказал, — ни?ни. Я сам им все подам, осторожно. Не пугай их.
— А Стася?! — выкрикнула Лена, когда Нил Палыч уже как?то бодренько спускался с лестницы: лифтов он опасался.
— Стасик, что ж! Попался, как курица в супок. Хотел нырнуть как лучше, а получилось как всегда. Ну, он не виноват.
И Нил Палыч громко бормотнул на прощание:
— Ты, Лена, особенно не грусти! Не то еще будет!
Глава 6
Лена и не думала рассказывать кому?либо о том, что в невидимый мир вошло что?то грозное, во всяком случае иное.
«Хватит с нас этого мира, чтоб сойти с ума. Куда уж дальше, — подумала она. — И значит, все?таки не в патологии или извращениях дело — это всего лишь деталь, мелкое следствие. Главное — в другом… Брр… Не хочу умирать».
Но с глазами мертвых было, пожалуй, еще сложнее. Ленуся сама видела необычайное. С некоторых пор все в покойниках стало меняться, даже их вид, если вглядеться, конечно. А Леночка вглядывалась.
Она не так давно прочла у одной исключительной по силе русской писательницы такую строчку: «Лицо мертвой стало до безумия спокойным».
«Как в точку смотрела. Поди, по моргам шлялась», — подумала Лена.
Именно это и поразило, когда она, еще до чтения книг проницательной писательницы, увидела лицо покойного адвоката.