— Я отдам его отцу.
— А потом, — сказала она, — ты отвезешь меня в Танелорн.
Глядя в ее спокойные карие глаза, он замешкался на мгновение, а затем отозвался:
— Почту за честь, сударыня.
До них вдруг доносится истошный вопль Уэлдрейка:
— Ящер! Ящер!
Они видят, как тот ползет из зала наружу, по галереям, откуда разбегаются обретшие волю рабы Гейнора — а за ним несется поэт с криками:
— Постой, ящер, дорогой! Стой, мой соперник! Во имя нашей общей любви, стой!
Кхоргах, достигнув выхода, замирает и оборачивается, словно поджидая остальных. А когда те оказываются совсем рядом, выползает на свет, туда, где им навстречу…
… Матушку Пфатт несут в кресле отец и сын Пфатты, измученные и потные, — а старуха подгоняет их гневными возгласами. Но при виде внучки с Уэлдрейком велит им остановиться:
— Ох вы, куколки-пупсики мои! Сладкие-шоколадкие!
Отбросив прочь замызганный зонт, которым прикрывала свою мудрую голову, она радостно кричит Уэлдрейку:
— Камушек мой драгоценный! Словорез! До чего же Черион будет счастлива! А как бы я счастлива была, знай я тогда, что ты в Патни! Опустите меня на землю. Опустите меня, мальчики! Мы на месте. Я же говорила, с ними все будет в порядке, Ах ты, мой маленький рифмоплет! Мой хохлатый петушок! Пойдем.
Мы отправимся на Край Времени!
— Весьма странное место, как мне помнится, — с сомнением замечает Уэлдрейк. Но ему приятно ее внимание, ее ласковые слова и забота. Он расцветает на глазах.
— Я же говорил, что мы совсем рядом! — гордо воскликнул Коропит, отчего удостоился сурового взгляда от отца. — Хотя, конечно, это ты первым признал берег!
Роза и сестры также вышли приветствовать друзей, но они несли только ларец. Плененный владыка Хаоса оставался пока внутри, чтобы поразмыслить на досуге о своей судьбе и о том, как ему придется создавать все то, что было ему столь ненавистно. В левой же руке Роза несла волочащуюся по камням волчью шкуру — знак того, что Эсберн Снар сумел хотя бы в смерти обрести свободу.
— Сударыня! — Уэлдрейк не скрывал удивления. — Что за странный трофей? Роза покачала головой.
— Некогда эта шкура принадлежала одной из моих сестер. Она была единственной, кроме меня, кто уцелел после резни, устроенной Гейнором…
Услышав ее слова и сопоставив с рассказом оборотня, Эльрик поразился, какую причудливую ткань сплела Роза и сколько судеб объединились, чтобы помочь ей достичь цели.
Матушка Пфатт вопросительно подняла брови:
— Так ты добилась всего, чего хотела, дорогуша?
— Всего, — кивнула Роза.
— Ты служишь великой Силе. — Старуха сползла со своего полуразвалившегося кресла и заковыляла по берегу. — Уж не Равновесие ли это, часом?
Роза, приобняв женщину за плечи, усадила ее на стоявший поблизости бочонок.
— Скажем просто, что я восстаю против любого угнетения, независимо от того, Хаос это, Закон или что-то иное…
— Тогда ты служишь самой Судьбе, — заявила старуха убежденно. — Ибо это было искусное плетение, дитя. Тебе удалось создать нечто новое во вселенной. И исправить все те повреждения, которые нас так тревожили. Теперь мы можем продолжить путь.
— Куда же вы собрались, матушка Пфатт? — спросил ее Эльрик. — Где вам найти вожделенный покой?
— Будущий супруг моей племянницы убедил нас, что мирный семейный очаг нам удастся создать лишь в некоем месте, именуемом «Патни», — с добродушной улыбкой отозвался Фаллогард Пфатт. — Туда мы, видимо, и отправимся. Он говорит, у него там остался незаконченный двухтомный эпос о каком-то местном герое. В Патни, понимаете? Так что попробуем начать оттуда. Теперь, когда вся семья вновь в сборе, надеюсь, нам больше не придется разлучаться.
— Я тоже пойду с ними, сударыня. — Коропит Пфатт взял Розу за руку и несколько смущенно поцеловал ее. — Мы сядем на корабль, возьмем с собой ящера и вернемся по Вязкому Морю. А оттуда пройдем по тропе между мирами — и неминуемо доберемся до Патни.
— Желаю, чтобы путь ваш был легким и скорым, — сказала она и тоже прижала к губам его руки. — Я буду по вам скучать, мастер Пфатт. Вы были отличным проводником по измерениям. Лучший гончий пес на свете!
— Покинул Эльрик этот мир, Спеша на родину — на пир. У сердца он цветок хранил, Что тайну дивную таил… — торжественно продекламировал маленький поэт и виновато пожал плечами: — Боюсь, сегодня я не готов сочинять оды. Все, на что я рассчитывал, это на достойный конец. Пойдем, ящер! Пойдем, Черион! Пойдемте все! В путь через Вязкое Море! К далекому Патни и блаженству семейного очага!
И что-то в душе гордого Владыки Руин, махавшего друзьям рукой на прощание, отозвалось на этот призыв. И сердце его наполнилось печалью.
Повернувшись к Розе, он поклонился ей:
— Пойдемте, сударыня. Нам предстоит позвать дракона и отправиться в путь! Должно быть, отец мой несколько обеспокоен судьбой своей многострадальной души.
Эпилог,
где Владыка Руин исполняет клятву
Под ярким сиянием полной луны Шрамоликая подняла свою великолепную голову, пробуя ветер, и устремила взор во тьму, где скрывался призрак Садрика.
Эльрик вложил вечную розу в бледную руку отца. У него на глазах цветок увял и осыпался, ибо теперь нечему было поддерживать в нем жизнь.
У него на глазах цветок увял и осыпался, ибо теперь нечему было поддерживать в нем жизнь. Садрик вздохнул.
— В моем сердце нет больше ненависти к тебе, о сын своей матери. Дар, что ты принес, для меня бесценен.