Эльрик увидел, что из каюты в носовой части судна на палубу вышел человек и уставился, как показалось альбиносу, прямо на него. Мелнибонэйцу не удалось вернуть взгляд, поскольку в шлеме не было видно прорези для глаз. Перед ним был Гейнор Проклятый, а флаг на мачте, вспомнил теперь Эльрик, принадлежал графу Машабеку. Два принца были непримиримыми противниками, как и их покровители.
Гейнор вернулся к себе в каюту, и вскоре с борта галеры на причал опустили сходни. Матросы с обезьяньей ловкостью закрепили трап, и на землю сошел парнишка лет пятнадцати, разодетый в шелка и бархат на пиратский манер, с абордажной саблей на поясе, и уверенным шагом завоевателя двинулся в город.
Лишь когда он оказался недалеко от постоялого двора, Эльрик узнал его.
И вновь, в который раз, поразился прихотливому движению вселенских сфер и необычайным сочетаниям миров и событий, как внутри, так и вовне измерений Времени, что сделались возможны лишь благодаря неисповедимым путям бесконечности.
В то же время внутренний голос предупреждал его не поддаваться иллюзиям, ибо человек, которого он видел пред собой, вполне мог оказаться их жертвой, быть полностью преданным Хаосу и стать игрушкой в руках Гейнора.
И все же, судя по ее внешнему виду, по тому, как она шла, с задорной улыбкой оглядываясь по сторонам, Эльрик с трудом мог поверить, что слуге Машабека удалось поработить ее. Это было невероятно.
Он отошел от окна к двери, чтобы приветствовать ее, но его опередил Эрнест Уэлдрейк.
Синие глаза поэта широко распахнулись в радостном изумлении.
— Боже мой, Черион Пфатт, одетая под мальчика! Я влюблен! Вы повзрослели!
Глава вторая
Старые друзья и новые союзники
Со времени их последней встречи Черион Пфатт и впрямь достигла расцвета женственности, и что-то во всех ее повадках указывало, что она действительно вполне уверена в себе, и это не пустая бравада. Она почти не удивилась встрече с Уэлдрейком, но глаза ее пытливо обшаривали полумрак таверны, и лишь отыскав Эльрика, она улыбнулась.
— Хозяин корабля поручил мне передать вам.
— Хозяин корабля поручил мне передать вам… вам, господа… приглашение на вечер, — произнесла она вполголоса.
— И давно вы на службе у принца Гейнора, сударыня? — поинтересовался Эльрик, стараясь, чтобы голос его не выдал никаких эмоций.
— Довольно давно, принц Эльрик… Практически с того самого дня, как мы встретили рассвет там, на мосту…
— А ваша семья?
Она пригладила каштановые волосы, рассыпавшиеся по шелку и кружеву рубахи. Веки на миг опустились.
— Семья, сударь? Именно ради них я и заключила сделку с принцем Гейнором. Мы ищем их все это время, после великой катастрофы.
Она коротко рассказала, что Гейнор освободил ее из заточения в каком-то далеком королевстве, где ей грозила смерть по обвинению в колдовстве. С помощью девушки он надеялся отыскать ее дядю и бабушку, ибо был уверен, что лишь они способны указать ему верный путь меж измерениями и привести к трем сестрам.
— Вы уверены, что они живы? — мягко спросил ее Уэлдрейк.
— Дядя и бабушка — точно, — отозвалась она. — В этом я не сомневаюсь. А малыш Коропит, как мне кажется, оказался очень далеко — или его скрывает от меня какая-то завеса. Но он жив… где-то там… — Простившись с друзьями, Черион направилась в город — купить, как она сказала, пару безделушек.
— Я правда, правда влюблен, — поведал Уэлдрейк мелнибонэйцу, который, не сдержавшись, указал другу на досадную разницу в возрасте у них с избранницей. Поэту было уже под пятьдесят, тогда как девушке едва сравнялось восемнадцать.
— Это ничего не значит, когда два влюбленных сердца бьются в унисон, восторженно отозвался Уэлдрейк, не зная точно, цитирует ли самого себя или кого-то из уважаемых им собратьев по перу.
Эльрик хранил молчание, никак не отвечая на излияния приятеля, в душе поражаясь странностям вселенной, этой поразительной сущности, которую он, будучи магом, до сих пор воспринимал лишь на языке символов.
Он размышляет о символе Весов, Равновесия, коего некогда жаждали достичь все философы, пока из любопытства или ради спасения души и тела не принялись заключать союзы — одни с Законом, но большинство с Хаосом, как с силой более близкой самой природе магов. Так они сами себя лишили возможности добиться вожделенной цели… для многих назначенной с рождения… для некоторых — предначертанной самой Судьбой. Лишь последним дано было понять, как они были обмануты и чего лишились.
Гейнор, бывший принц Равновесия, понимал это лучше, чем кто бы то ни было, ибо познал совершенство — и утратил его.
В этот миг, закрывая за собой дверь самого обычного постоялого двора, Эльрик осознает, что страх его изменился, превратившись в необъяснимую решимость. Ледяное безумие охватывает его. Он ставит на кон не только собственную судьбу, не только душу отца — но нечто гораздо большее. С него довольно быть жертвой обстоятельств, игрушкой слепых сил, он решает вступить в игру между богами и сыграть с ними на равных, за себя и за своих смертных друзей, за тех немногих, кого он любит, — за Танелорн.
Пока это не более чем обещание, которое он дает самому себе, неоформленное и бессвязное, — но оно направит все его действия в будущем, заставит презреть Тиранию Рока и волю богов, играющих его судьбой, имеющих на него права лишь благодаря сверхъестественной силе, которой он владеет. Отец принимал это как данность, принимал условия игры, где ставкой сделалась его жизнь и душа, — но Эльрик, его сын, отказывается принять ее…