— Здесь я готов полностью положиться на ваш вкус, мой друг, — поспешил заверить его Эльрик. Он не уставал поражаться, какую симпатию вызывает у него этот странный человечек, чей блестящий ум был настолько углублен в себя самое, что утратил почти всякую связь с реальностью, цепляясь лишь за константы поэтического искусства. — Спешить нам некуда. Буду рад, если вы согласитесь сопровождать меня в путешествии. Мы отправимся, как только покажется подходящий корабль. А если нет — я готов даже прибегнуть к небольшому колдовству…
— О нет, сударь, умоляю вас — если только в самом крайнем случае. Сказать правду, за последнее время магии мне хватило с избытком! — Мастер Уэлдрейк отхлебнул эля. — Впрочем, насколько я могу судить, для вас колдовство столь же обыденно и привычно, как для меня пекхэмский омнибус, так что в моих интересах держаться вас и дальше. Вы, по крайней мере, знакомы с Хаосом и его прихотями. Так что я с радостью принимаю и приглашение, и ваш заказ. Я необычайно рад видеть вас вновь, сударь. — С этими словами поэт уронил голову на грудь и захрапел.
Словно малого ребенка, принц-альбинос поднял его на руки и отнес в комнату. После чего, вернувшись к себе, продолжил до рези в глазах вглядываться в старую карту — где за островами большого рифа чернел необъятный, неизученный, загадочный океан, называемый здесь Вязким Морем. Он уже смирился с мыслью, что поутру ему придется искать лодку, чтобы посетить все острова один за другим, и, приняв такое решение, Эльрик наконец погрузился в сон. Разбудил его стук в дверь и бодрый голос горничной, возвещавший, что уже без малого тысяча пятнадцать часов (таково было странное времяисчисление в этом мире) и постоялец рискует остаться без завтрака, если немедленно не спустится в общую залу. Есть ему не хотелось, однако Эльрик решил, что неплохо было бы выведать у Уэлдрейка, не удалось ли тому узнать что-то новое о трех сестрах. Каково же было его удивление, когда, сойдя вниз, он обнаружил, что поэт декламирует зачарованным слушателям стихи именно на эту тему — так, по крайней мере, ему показалось…
Старый лорд Сулис был маг именитый,
Мудрый, как ночь,
И унылый, как дождь,
И на весь мир знаменитый.
Было три замка у колдуна.
Один — на Восходе,
Другой — на Закате,
А третий — где Землю встречает Луна.
И было три дочери у старика.
Одну звали Жанна,
Вторую — Розанна,
Имя же третьей — как трель ручейка.
У первой корона из чистого злата,
Кольцо у второй,
Ну а третья сестра
Душою и сердцем она лишь богата.
Горничная, жена и дочь хозяина, как зачарованные, внимали певучему голосу Уэлдрейка. Но Эльрика куда больше заинтриговали слова поэмы…
— Доброе утро, мастер Уэлдрейк. Прекрасные стихи.
— Благодарю вас, сударь. — Поэт поцеловал дамам ручки и с прежней живостью поспешил навстречу альбиносу. — Это баллада приграничья или откуда-то из тех мест…
— Так, значит, написали ее не вы?
— Затрудняюсь ответить честно, принц Эльрик. — Усевшись напротив мелнибонэйца, Уэлдрейк подал тому чашку с травяным настоем. — Только мед положить не забудьте. — Он подвинул горшочек. — Будет куда вкуснее… Есть вещи, которые я и сам не знаю точно, я ли их сочинил, или просто записал, или украл у кого-то из коллег — хотя не уверен, найдется ли среди них хоть один, кто превзошел бы Уэлдрейка. Поймите, я не считаю себя гением, но по части поэтического мастерства как такового мне нет равных. К тому же я написал слишком много.
К тому же я написал слишком много. Такова моя натура и, возможно, мой рок. Умри я после того, как издал первый том или два, я бы сейчас покоился в Вестминстерском аббатстве.
Чувствуя, что сейчас он едва ли в состоянии выслушивать долгие и туманные объяснения о природе этого загадочного загробного мира, Эльрик, как уже вошло у него в привычку, попросту пропустил незнакомые слова мимо ушей.
— Но кто он такой, этот лорд Сулис?
— Чистой воды выдумка, насколько мне известно. Мне эта баллада вспомнилась при виде трех очаровательных дам на этом постоялом дворе, хотя возможно, что и три наши неуловимые сестры также сыграли свою роль. Конечно, если я вспомню дальше слова, я вам их немедленно прочту. Но, сдается мне, это лишь совпадение, принц Эльрик. Множественная вселенная опирается на числа силы, а тройка издавна пользовалась особой любовью поэтов: видите ли, с помощью трех имен очень удобно вносить перекликающиеся изменения в длинные поэмы… именно такова природа повествовательных стихов. Увы, они понемногу выходят из моды. Артист может считать себя превыше сиюминутных требований, но кошелек его, к несчастью, нет. Но взгляните, что за странный корабль вошел ночью в бухту!
Эльрик не видел никакого корабля. Отставив чашку в сторону, он вместе с Уэлдрейком подошел к окну. Жена трактирщика с дочерью тоже высунулись полюбоваться на загадочное судно, все в черных и желтых разводах, гордо несущее на носу эмблему Хаоса. На мачте трепетал ало-черный флаг, посреди которого был начертан неведомый знак никому не известного алфавита.
На носу, занимая почти всю палубу, находилось огромное сооружение, затянутое черной тканью, — из-за его тяжести передняя часть корабля глубоко сидела в воде, а корма торчала над волнами. Время от времени сооружение сотрясали мощные конвульсии, затем все вновь успокаивалось. Невозможно было понять, что кроется за этим пологом.