— Ну ты молодцом, Ксандр! — нервно похохатывая, потирал руки купец. — Управился, глянь! Управился. Сказывал же я, ты — лучший.
Олег натянул порты и рубаху, опоясался, думая, во что переодеть мокрую невольницу — все барахло, вся одежда его и Урсулы уже мчались по течению к далекому Каспийскому морю. Вдобавок крест опять начал согревать его запястье.
— Любовод, не пора ли нам уходить отсюда? — громко предложил он.
— Да, и правда, — забеспокоился купец. — Давно пора. Ксандр, отплывай.
— Весла на воду, — негромко скомандовал кормчий. — Два гребка назад всем.
Ладья, выбираясь между камнями на стремнину, попятилась от берега, повернулась носом вниз по течению. Между тем, жар от креста уже стал нестерпимым, и, проламываясь через низкорослый ельник, на свет вышел медный страж.
— Весла вперед! — закричал Ксандр. — Быстро! И-и, р-раз, и-и, р-раз! Жмите, мужики!
Страж с ходу врезался в воду, подняв перед собой пенистую волну, погрузился с головой — только по поверхности побежала в стороны тонкая рябь. Ладья же в это время плавно катилась по излучине, обходя отмель.
— Вот он!
Воин поднялся из воды на другом берегу, в несколько шагов пересек узкую косу и опять начал погружаться.
— Гребите! — Кормчий навалился на рулевое весло, отводя судно как можно дальше к противоположному берегу. — Успеем? Коли назад повернуть, точно поймает. Окажемся в излучине, как в ловушке.
С этой стороны отмели русло оказалось поглубже, никаких следов от идущего в глубине стража на поверхности не проглядывало.
— Да где же он?! — зло зарычал мечущийся на носу Любовод.
Слева впереди вдруг послышался тонкий свист — это вспорол поверхность воды кончик стального меча. Снизу послышался стук, показавшийся вначале совсем не страшным, — но он тут же перешел в треск, и в трюме одновременно взвыли от ужаса почти сотня людей.
— Пробоина, Ксандр!
— Чего кричишь? Это не я!
Новый стук, новый треск — кормчий, скрипнув зубами, толкнул руль от себя, выворачивая еще ближе к правому берегу, со стремнины к спасительному мелководью. Но тут клинок снова вырос из шипящего буруна и одним широким движением переломал четыре из шести весел левого борта. Гребцы от резкого удара полетели со скамеек, ладья начала заворачиваться поперек реки.
— Табань! — крикнул Ксандр и тут же сам растянулся на палубе. Поднялся, растерянно взирая на оставшийся в руках обломок руля. Поднял глаза на Олега: — Все…
Медленно вращаясь, тонущая, неуправляемая ладья каким-то чудом проскочила новый поворот реки, скользнув у самого среза и задев свисающие ветви ивы, пересекла русло и на изрядной скорости налетела на валуны правого берега. Жалобно стеная, начали лопаться доски, люди от рывка полетели с ног.
Жалобно стеная, начали лопаться доски, люди от рывка полетели с ног. Хорошо хоть, скорость течения была пешеходная, и резкая остановка никого сильно покалечить не могла. Внизу продолжали выть от страха погружающиеся в воду невольники, но команде было не до них.
— На берег прыгай! — Отпустив Урсулу, Олег подскочил к крышке трюма, рубанул по узлам крепежа, поднатужился, сдвинул немного в сторону деревянный щит, кинул вниз несколько ближних веревок.
— Я с тобой, господин! — повисла на руке девица.
— Уходим, пока не догнали…
Ведун кинулся к борту, рассчитывая перескочить на камни, — но навстречу с безумными глазами уже мчались люди, успевшие спрыгнуть раньше. По пятам их преследовал мокрый, обвешанный водорослями, медный воин, опуская смертоносный меч на спину то одному, то другому моряку.
— Проклятие! — Середин подцепил с палубы доску, оставшуюся от разломанной капитанской каюты, кинул в реку, схватил невольницу за талию и прыгнул следом. Урсула забарахалась, но Олег в два гребка догнал доску, толкнул ее девушке, а когда та забралась сверху, потащил за собой.
Спустя несколько мгновений в воду посыпались и остальные члены команды, пытаясь спастись от кровожадного монстра. Медный воин ворвался следом. И хотя по суше он передвигался медленнее бегущего человека, все же плыли люди медленнее, нежели он шел по дну. Путь стража то и дело отмечали вскрики. То один, то другой человек обмякал и скатывался по течению в расплывающемся кровавом облачке.
На левый берег выбрались всего восемь путников. Кроме Олега с невольницей, выплыл купец, Ксандр, несчастный Будута, зачем-то решивший прокатиться с ведуном, а также Малюта, Волынец и Тютюня.
— Бежим, не догонит! — крикнул Середин, увлекая за собой девчонку. Остальные тоже вроде потрусили следом, но Тютюня замешкался на мокрой траве. Вода за ним вздыбилась, выпуская из себя медного монстра, сверкнул меч, обрушиваясь на его спину. — Быстрее же!
Не разбирая дороги, перепрыгивая корни и камни, люди мчались прочь. Где-то через полчаса остановился, привалившись грудью к молодой березке, Волынец:
— Все, больше не могу. Не могу… — Он сполз по стволу и закрыл глаза, ожидая, когда для него наступит вечный отдых.
Остальные побежали дальше, но уже через несколько минут на землю упала Урсула:
— Не могу… Не могу больше… — заплакала она. — Пусть лучше убивает!
— Значит, все. — Олег отпустил ее руку, на прощание скользнув своими пальцами по ее тоненьким, словно игрушечным, пальчикам, повернулся, повел плечами, разминая мышцы, и вытянул саблю. — Ну что же, Мара. Пора нам с тобой увидеться еще раз. Ты уже давно обещаешь дать мне испить из своей чаши. Теперь, кажется, пора.