— Ну, мистер Чайлд, — сказал Миффлон, ставя пустой бокал на стол, если вы собираетесь осматривать участок, то лучше сделать это сейчас: уже довольно поздно. Когда вернетесь, заприте дверь и включите сигнальную систему (она у входа, за драпировкой). И можете не трудиться сообщать/мне о результатах осмотра. Естественно, если не найдете ничего стоящего того, чтобы меня разбудить.
Карфакс поднялся и тоже поставил свой бокал:
— Думаю, это займет не больше десяти минут. Доброй ночи.
Патриция, потягиваясь, тоже встала, и Гордон заметил, что Миффлон следит за ней с откровенным вожделением.
— Я безумно устала, — сказала миссис Бронски, — Так что я опрокину еще стаканчик, если вы не против, мистер Миффлон.
— Когда это я был против? — удивился он.
— О, конечно же, никогда, — поспешно сказала она. — Но ведь я на все спрашиваю вашего разрешения, не так ли?
В ответ Миффлон пробурчал что-то неразборчивое, и миссис Бронски отважно плеснула себе в бокал сразу на десять пальцев «Дикого Индюка», добавив лишь один кубик льда, и выплыла из библиотеки, вихляя бедрами в ритме слышной лишь ей, довольно игривой мелодии.
— Долой одежды! — донеслось уже с лестницы.
Карфакс вышел через главную дверь и спустился с крыльца. Перед домом все было ярко освещено, а для осмотра темных мест он взял с собой фонарик. Он дошагал до ворот и затем пошел вдоль стены налево, обходя растущие к ней вплотную кусты и деревья. Обход занял у него не десять, как он предполагал, а пятнадцать минут он задержался, чтобы обследовать гараж. Посветив фонариком в окно, он не увидел ничего необычного: две машины — «загреус», на котором они приехали, и хозяйский «бенц», да полки и верстаки с инструментами «Загреус» загнал сюда Йохана, который сейчас уже спит или по крайней мере лежит в постели в своей квартирке над гаражом. Карфакс проводил осмотр весьма поверхностно, так как сильно сомневался в том, что здесь вдруг откуда-то появятся взломщики и заставят его за собой гоняться.
Его целью было на всякий случай получше запомнить, что где находится. При необходимости проникнуть на участок не так-то трудно: стена всего метра три высотой. Так что, если понадобится, ему вполне по силам подпрыгнуть, зацепиться за край и подтянуться. И хотя по ее краю была протянута колючая проволока в три ряда, по утверждению миссис Бронски, сигнальная система к ней подключена не была. Ею были оборудованы дом и гараж, что, однако, не испугало взломщиков, проникших в дом три года назад. Миффлон не захотел после этого возиться с установкой новой системы; более того, по словам миссис Бронски, он, обычно такой неуверенный в себе, после этого грабежа просто расцвел. В его скучную повседневную жизнь был привнесен элемент приключения: в течение нескольких недель после налета он вставал по нескольку раз за ночь и обходил дом с девятимиллиметровым револьвером в руке.
Похоже, он мечтал встретить вора и подстрелить его, давая тем самым выход накопившейся агрессии.
Это был уже вывод Гордона, а не миссис Бронски.
Он давно подозревал, что тирания матери Роберта могла вызвать в нем подсознательную (а может, и сознательную) агрессию: ему просто необходимо было кого-нибудь ранить, а то и убить, но обязательно — на законных основаниях.
Все это, конечно, только предположения, но, по крайней мере, это единственное правдоподобное объяснение поведения Миффлона после налета, какое Гордон способен измыслить. Вот у миссис Вебстер вообще не было никаких теорий и предположений; она просто считала, что Роберт немножко не в себе, и как-то даже сказала Карфаксу: «Роберт — очаровательное дитя. Очаровательное, но со странностями».
Он вернулся в дом, запер за собой дверь и включил сигнальную систему. Войдя в комнату, он обнаружил Патрицию, в бешенстве метавшуюся из угла в угол.
— Что случилось?
— Этот ублюдок предложил мне улечься с ним в постель!
Гордон выдержал паузу и затем серьезным тоном спросил:
— И как? Ты приняла его предложение?
Она опешила на секунду, но тут же снова вскипела:
— Ах ты, остряк-самоучка! Так вот, к твоему сведению, я ответила: «Да».
Теперь опешил Гордон. Она, конечно же, попыталась ответить ему его же монетой, но как-то странно при этом запнулась.
— Ладушки, — ответил он как ни в чем не бывало, — В таком случае ты обязана выкачать из него как можно больше. Я имею в виду — информации.
— Ты что, всерьез поверил?.. — Она обвила его шею руками. — Милый, скажи, что ты пошутил.
— Ну конечно же, — с облегчением сказал он. Будь Патриция профессиональным детективом, он бы не возражал, чтобы она приняла предложение Миффлона, но так как она им, слава Богу, не была, то разрешить ей это он никак не. мог.
И даже был рад, что не придется этого делать. Хотя где-то в глубине души он слегка сожалел о потерянных возможностях.
Патриция расцеловала его и задумчиво проговорила:
— Он ведет себя вовсе не так, как мне описывали Миффлона. Тот очень уравновешен, хорошо воспитан, и ему абсолютно не свойственно срываться и выходить из себя.
— То-то и оно. К тому же настоящий Миффлон — импотент, то есть был импотентом.
— Ого! А ты-то откуда знаешь?
— Я читал его досье у миссис Вебстер. Она была для него кем-то вроде матери, и поэтому он выболтал ей гораздо больше, чем сам того хотел. Естественно, не будь ситуация настолько серьезной, она не стала бы показывать мне эту часть досье. Но ведь мне нужно было знать о нем абсолютно все! Более того, я попросил проверить это «Форчуна и Торндайка», и они подтвердили, что так и есть. То есть — было.