— Боюсь, что да, — улыбнулся Карфакс. — В любом случае, люди это или нет, но они опасны. Я знаю, хотя и не могу доказать, что один из них пытался взять надо мной — верх, завладеть мной, когда я разговаривал с твоим отцом.
— Но как они могут это сделать?
— Почем я знаю? Но если я хоть намекну об этом средствам массовой информации, Вестерн наверняка припомнит мoй нервный срыв. И все решат, что я псих. Может, я и есть псих.
— Не думаю, — покачала головой Патриция. — Но сейчас нужно заняться тем, что мы можем сделать. Тебе придется на время позабыть о Фрэнсис — по крайней мере пока не будет построен новый МЕДИУМ. Ужасно так говорить, но… может, и хорошо, что дом взорван. Вестерн будет слишком занят его восстановлением, чтобы думать о нас. Пока он занят, мы сможем чего-нибудь добиться.
«Например?» — подумал Карфакс. Ах да, они ведь собираются на сеанс к миссис Вебстер, хоть он ничего и не ждет от этого сеанса. А потом он может поразведать обстановку в университете.
Как раз перед тем как они выключили перед сном телевизор, телекомментатор сообщил, что на днях будет опубликовано официальное заключение правительственной комиссии. Очевидно, президент поддался на давление со стороны общественности. Решение не из добровольных: каким бы ни оказалось это заключение, кого-нибудь, из избирателей оно оскорбит наверняка.
ГЛАВА 11
Торговцы призраками и раньше поживали неплохо, но теперь для них настал золотой век. Там, где до Вестерна был только один медиум, теперь их процветало двадцать. Иные работали по старинке, презирая электромеханические средства и полагаясь исключительно на свои духовные силы. И, как полагал Карфакс, на легковерие клиентов. Прочие в погоне за современностью использовали самодельные установки, якобы копирующие машину Вестерна. (По мнению Карфакса, все до единой — подделки. Но чтобы приманивать клиентов и деньги, СГОДЯТСЯ ОТЛИЧНО.)
В отношении денег миссис Вебстер не представляла исключения. Она проживала в шестикомнатном пентхаузе на крыше тридцатиэтажного здания в Санта-Монике всего в двух кварталах от Тихого океана. Один охранник обыскал Гордона и Патрицию возле главного входа, другой сопроводил их в частный лифт, третий проверил их документы, прежде чем допустить в прихожую. В комнату их проводила служанка, словно только что приехавшая из Аравии откуда она и на самом деле приехала. В комнате не было декораций для сеанса, ожидаемых Карфаксом. Светлая комната, большая, просторная, по устрично-белым стенам до самых дверей тянутся фрески, напоминающие оригиналы Казетти — и то действительно были оригиналы Казетти. Единственные картины выглядят совсем как оригиналы Матисса и Ренуара- и ведь действительно оригиналы.
Единственные картины выглядят совсем как оригиналы Матисса и Ренуара- и ведь действительно оригиналы. Мебель была выдержана в столь популярном в последнее время хрупком неокритском стиле.
Миссис Вебстер казалась такой же хрупкой, как и ее мебель. Она встала с вертящегося диванчика и подошла к посетителям протягивая руку и улыбаясь. Выглядела она лет на пятьдесят, ростом не более пяти футов. При худых руках и ногах она отличалась большой грудью, а ее тыльная часть просто восхитила Карфакса. Лицо у нее было овальное, с большими глазами и высокими скулами. Длинные угольно-черные волосы ниспадали свободно. Украшений она не носила, за исключением золотого колечка с синим камнем, распознать который Карфакс не сумел. Когда миссис Вебстер подняла руку, он увидел, что кольцо выполнено в форме змеи.
Голос у миссис Вебстер был слишком низким для такой маленькой женщины.
— Присаживайтесь, пожалуйста. Скоро прибудут остальные. Можете курить, если хотите. На столике лежат «Кенийские», но вы можете курить свои, если предпочитаете. Простите, но я вас покину на пять минут: мне надо переодеться в рабочую одежду.
Пять минут растянулись до пятнадцати. Патриция выкурила несколько крепких «Кенийских». Гордон расхаживал по комнате туда-сюда, то и дело бросая взгляд на широкое и высокое окно с видом на океан. Он заметил тоненькие проволочки, сбегающие по стене от нижнего края окна. Брови его приподнялись. Электронно поляризованные окна — штука дорогая.
Он как раз посмотрел было на часы, когда заслышал голоса. Вошла служанка, уже облаченная в развевающиеся белые одеяния, придававшие ей еще более арабский вид. За ней следовали трое мужчин и трое женщин, все разного возраста, но все без исключения хорошо одетые. Одна из них, блондинка лет двадцати, была, по мнению Карфакса, одета даже слишком хорошо. На ней была длинная юбка-колокол и вышитый жакетик. Наиболее смелые молоденькие девушки в больших городах носили подобный наряд в память своего недавно умершего кумира, певицы Сибелы Фидеетес (урожденной Люси Шварц). На улице груди девушки были прикрыты тонкой газовой накидкой, но теперь она и ее сбросила.
Карфакс подивился, как он сможет сосредоточиться на делах духовных при виде такого телесного великолепия. Или так оно и задумано, чтобы отвлечь его, не дать разглядеть мошеннические проделки?
Он заметил, что губы Патриции поджались, когда девушка вошла. Когда же она сбросила накидку, глаза Патриции сузились. Она взглянула на Карфакса не пялится ли? — но он только ухмыльнулся и подмигнул в ответ.