— Мне показалось, что это существо… дядя Рафтон… выскакивает из экрана и пытается обволочь меня.
Вестерн не засмеялся.
— Пойдем выпьем кофе, — предложил он.
Они пересекли унылый белый коридор, свернули за угол и вошли в маленькую комнатушку. Яркие фрески с сюжетами из морской жизни, украшавшие ее стены, несомненно, были скопированы с критских — голубые осьминоги, оранжевые дельфины. На ковре были вытканы черные быки, бросающиеся на смуглых юношей и девушек, а те отскакивали в сторону или хватали быков за рога, чтобы прыгнуть и приземлиться на бычью спину. В углу комнаты серебристо поблескивала огромная кофеварка. Вестерн подошел к ней и взял большую глиняную кружку.
— Сливки, сахар? — спросил Вестерн.
— Спасибо, мне не хочется кофе.
Вестерн положил два кусочка сахара, щедро долил в кофе сливок и энергично размешал. Потом он подул на кофе, чтобы остудить.
— Теперь ты понимаешь, — сказал Вестерн, отпив несколько глотков, почему мы предлагаем нашим клиентам подписать бумаги, снимающие с нас всякую ответственность. И зачем до начала сеанса требуем справку о врачебном осмотре.
— А как же все эти старики, побывавшие у МЕДИУМа? — удивился Карфакс. Они ведь…
— Ни у одного из них не было ни сердечных болезней, ни психических отклонений.
— А старуха, которая хотела поговорить со своей собачкой?
— Ее не допустят.
— А как насчет моего случая?
— Сейчас перейдем к нему. — Вестерн приподнял густые брови. — Не ты первый видел, что световой шар бросился на тебя. Но это зрительная галлюцинация. Поверь мне. Рэме никоим образом не может вырваться из колонии и преодолеть барьер между своей и нашей вселенной. Я не знаю, чем вызван этот феномен. У меня нет никакой теории, хотя я полагаю, что эффект чисто психологический.
— А были и другие подобные случаи? — поинтересовался Карфакс.
— Да. Иногда клиент испытывает противоположные ощущения: ему кажется, что его втягивает в экран.
— Почему я не читал об этом? — удивился Карфакс. — Я прочел о МЕДИУМе все, что смог достать.
— Не то чтобы у нас были мрачные секреты. И от наших клиентов мы молчания не требуем. Просто мы пока не обнародовали эти факты. Мы опасаемся, что такая информация навяжет людям мысль о подобных ощущениях и люди будут их испытывать. В свое время мы собираемся опубликовать эти факты. Но не раньше чем разработаем теорию, которая их объясняет. Таким образом мы сможем успокоить клиентов прежде, чем они сядут перед МЕДИУМом. Не забывай, что МЕДИУМ — новинка, что им пользовалось не больше шести сотен человек. Мы многое могли бы обнародовать, но предпочитаем сначала изучить данные.
Карфакс нашел объяснение неудовлетворительным, но ему нечего было возразить.
— Ты все твердишь «мы», — заметил он. — Я думал, здесь ты принимаешь решения.
— Да, капитан команды — я, — улыбнулся Вестерн. — МЕДИУМ принадлежит мне и, надеюсь, еще долго будет принадлежать.
— МЕДИУМ принадлежит мне и, надеюсь, еще долго будет принадлежать. Я, знаешь ли, держу его конструкцию и принципы работы в секрете. Я даже патент брать не стал. Не хочу, чтобы чертежи стащили прямо из патентного бюро. Уверяю тебя, так бы оно и случилось. Ведь это, как ты наверняка успел наслушаться, самая большая сенсация со времен сотворения мира.
— Вот поэтому ты и не сможешь сохранить ее для себя, — возразил Карфакс.
— Там видно будет.
— Я думаю, мне пора, — сказал Карфакс.
— Конечно, — произнес Вестерн и поставил пустую чашку. — Я хотел бы переговорить с тобой позднее, когда у меня будет больше времени. И когда ты настолько придешь в себя, чтобы вспоминать этот случай спокойно. Знаешь, позвони-ка ты мне завтра и скажи, согласен ли на повторный сеанс.
Карфакс почувствовал, как кровь прихлынула к его щекам.
Вестерн намекает, что он испугался. По правде говоря, так и есть. И все же упускать второй шанс он не намерен.
— Я и сейчас могу сказать, — заявил он. — Я с нетерпением жду второго сеанса. И на этот раз я не испугаюсь. По крайней мере я так думаю.
— Отлично, — кивнул Вестерн. Казалось, он как-то странно посмотрел на Карфакса, но Гордон счел этот взгляд лишь отражением собственной тревоги. Хочешь снова связаться с дядей Рафтоном?
Карфакс сглотнул: — Нет. Я бы хотел поговорить с Фрэнсис.
— Со своей женой?
— С существом, которое притворяется моей женой, — поправил его Карфакс.
— Ты все цепляешься за свою теорию, что рэмсы — негуманоидные чужие существа? — ухмыльнулся Вестерн. — Собственно, почему бы и нет? Доказательств-то у тебя никаких.
— Любезно подмечено, — скривился Карфакс.
— Я стараюсь рассуждать логично. Объективность дается нелегко, я ведь лицо заинтересованное. Но я понимаю, что нужны научные доказательства, а я мало что могу предложить. Я доказал, что феномен гуществует, что есть другая вселенная, а в ней живут разумные существа. Нет никаких сомнений, что МЕДИУМ — не надувательство. Но, с другой стороны, действительно ли эти существа — души, как их именуете вы, или рэcсы, как их предпочитаю называть я? А если нет, откуда они так много знают о людях, за которых себя выдают? Почему те из них, что говорят по-английски, имеют правильное произношение? Может ли чуждое разумное существо воспроизвести не только общие особенности произношения, но и частные? Все, кто говорили со знакомыми им покойниками, признали их голоса подлинными. Ты слышал дядю Рафтона. Конечно, определенные искажения есть, ведь наши электронные приборы несовершенны. Но ведь ты узнал дядин голос, верно? Я вот узнал.