Эта мысль меня несколько утешила. В коллективе умирать всегда веселее.
Чувствуя даже некоторое душевное умиротворение, я хотел уже было все?таки закрыть глаза, и в этот момент щупальце распрямилось и отшвырнуло меня прочь.
Падая, я подумал, что чудовище поступило совершенно логично. Видимо, оно сообразило, что, занявшись мной, может упустить упавших в жижу зевак. Кроме того, они отчаянно барахтались, а я был неподвижен. Чудовище вполне могло посчитать, будто я умер от страха, а стало быть, никуда не удеру.
Как бы то ни было, но оно меня отшвырнуло.
Я снова плюхнулся в жижу, но, к счастью, попал на твердое место и погрузился всего лишь по колено. Это было спасением. Бросив взгляд на зевак, которых хватали появлявшиеся одно за другим из жижи щупальца чудовища, я прыгнул к изгороди, до которой была всего лишь пара метров. Я не допрыгнул до нее всего лишь с полметра, но это теперь уже не имело значения. Оставалось лишь схватиться руками за один из столбиков и подтянуться.
Через секунду я поднырнул под изгородь и бросился наутек.
Пробиться через толпу было очень легко, частью из?за того, что до всех уже дошло, что происходит, частью из?за исходившего от меня жуткого запаха.
Мокрая одежда прилипала к телу, а в ботинках противно хлюпало. Оказавшись на приличном расстоянии от загона, я стал оглядываться, отыскивая что?нибудь похожее на колодец. Ничего подходящего не было видно, и я машинально сделал еще несколько шагов.
Земля под ногами у меня заскрипела. Почему?то мне показалось, что в этом скрипе слышится злорадство.
Ну еще бы.
Ах, стерва!
Впрочем, сейчас мне было вовсе не до зморы с ее садистским юмором.
Оглянувшись, я увидел, что возле загона не осталось уже никого, если не считать двух бродячих магов в высоких черных колпаках. Они горстями швыряли в сторону быстро погружавшегося в жижу монстра слегка поблескивающий сиреневый порошок.
Они горстями швыряли в сторону быстро погружавшегося в жижу монстра слегка поблескивающий сиреневый порошок. Возле рухнувшего куска изгороди в жиже плавала большая соломенная шляпа.
Вот так?то.
Я вздохнул.
Любовь к золоту до добра не доводит.
А поскольку изменить сейчас уже ничего нельзя, оставалось лишь надеяться, что мальчишке, чья шляпа плавала в трясине, удалось все же уцелеть, а шляпу он просто выронил. Тем более что такая вероятность действительно существовала.
Вот змора действительно стерва.
Ну ничего, мы с ней еще посчитаемся… Сейчас бы где?нибудь отмыться.
Я пах, как тысяча дюжин тухлых яиц.
Одетая в выцветшее сари старушка с зажатым под мышкой маленьким дракончиком махнула рукой вправо и посоветовала:
— Эй, тебе лучше туда.
Ее дракончик задумчиво посмотрел в мою сторону, потом зевнул. Когда он открыл пасть, я увидел, что на кончике его языка трепещет крохотное, словно у газовой горелки, пламя.
— Спасибо, у вас очень доброе сердце, — от души поблагодарил я старушку. — Когда зять решит вас придушить, пусть ему на голову рухнет балкон.
— А если даже и придушит, — весело воскликнула старушка и хлопнула дракончика по плоской голове, — так в будущей жизни попадет в тело старой, паршивой, блохастой собаки.
От ее шлепка дракончик, с задумчивым видом рассматривавший ученого на вид человека с толстой книгой в руках и явно собиравшийся плюнуть в него огнем, поперхнулся и обиженно заскулил.
Наверняка ему просто жутко хотелось узнать, как горит бумага. Может быть, он этого никогда не видел.
Я двинулся в указанном старушкой направлении и вскоре действительно увидел покрытую пятнами ржавчины водяную колонку.
Не раздеваясь, я обмылся холодной водой и наконец?то избавился от запаха жижи. Минут через пятнадцать жаркое солнце сна?базара высушило мою одежду.
Почувствовав, что проголодался, я обшарил карманы и обнаружил несколько завалявшихся золотых монет. Теперь оставалось только купить у торговца с бородавкой на носу завернутый в пергамент кусок жареной баранины.
В стороне от толпы, в тупичке, образованном задними стенками трех лавок, лежал здоровенный камень. На нем я и устроился. Есть хотелось просто неимоверно.
Короче, баранину я слопал почти мгновенно. Она оказалась чертовски вкусной. Вытерев руки куском пергамента, я вдруг вспомнил о пистолете и сигаретах.
Вот балда?то! Ими надо было заняться в первую очередь.
Я вынул из нагрудного кармана еще влажную пачку и разложил сигареты на камне — сушиться. Потом я испробовал газовую зажигалку и убедился, что она работает. Остался пистолет. С ним было сложнее всего. Я разобрал пистолет и тщательно протер каждую его деталь все тем же оставшимся от баранины кусочком пергамента. Больше ничего сделать я не мог. Оставалось лишь надеяться, что этого будет достаточно.
Снаряжая обойму оставшимися патронами, я подумал, что надо было прихватить и запасную, но ничего теперь уже поделать было нельзя. Разве что в каком?нибудь сне попадутся подходящие для моего пистолета патроны. Вот только вряд ли. Да и будет ли ими стрелять пистолет из статичного мира? Хотя ем же я запросто пищу как статичного мира, так и мира снов?
Ладно, когда придет время, будет видно.
Я сунул пистолет в карман, потрогал сигареты и убедился, что они уже высохли. Выбрав ту, что казалась посуше, я закурил. Дым, конечно, слегка припахивал жижей, но сейчас это для меня не имело никакого значения.