Кровь Титанов. Шутки судьбы

А ему, варвару, было скучно и немного грустно. Сказка закончилась. Он был лишним в этом счастливом, ликующем мире. Коронация, раздача пряников (новому королю без раздачи пряников нельзя) — и все.

Ими восхищались, им завидовали.

А ему, варвару, было скучно и немного грустно. Сказка закончилась. Он был лишним в этом счастливом, ликующем мире. Коронация, раздача пряников (новому королю без раздачи пряников нельзя) — и все. Умерших не вернешь. Он, варвар, чувствовал себя потерянным в этой огромной толпе. Потерянным и страшно одиноким. Куда более одиноким, чем тогда, в лесу. Перед тем, как встретил Тилу…

На его плечо опустилась рука. Варвар дернулся, как от удара, резко обернулся. И встретился взглядом с Талем.

— Мы с тобой, — сказал тот, не обращая внимания на торжественную церемонию. — Мы по прежнему с тобой, бродяга. Держись.

Варвар открыл рот для того, чтобы достойно ответить… и неожиданно заплакал. Не от боли и не от счастья. Просто от невозможности высказать словами то, что он сейчас чувствовал.

Кто сказал, что мужчины не плачут? Быть сильным — отнюдь не значит, скрывать свою слабость… Сильный и черствый — это ведь совсем разные вещи…

На другое плечо опустилась тонкая кисть Лани. Рыжеволосой ведьмы, которая только пауков одних и боялась.

— Мы с тобой, — тихо повторила она слова Таля. — Мы разделим твою печаль. Мы отгоним твое одиночество. Мы здесь, рядом…

— Это хорошо, — сквозь слезы, улыбнулся Нанок.

— Хозяин, давай, башку кому-нибудь открутим? Или хочешь, я тебе сказку расскажу? Однажды некий принц вдруг стал королем…

— А некий шут — премьер-министром, — фыркнул, обернувшись, Лемур. — Что хнычешь, дубина кассарадская? Клянусь Беодлом, я не глядя поменялся бы с тобой местами. Орье этот… надо же так подставить ни в чем не повинного шута! Друг, называется!

— Не буду я с тобой меняться, — пробурчал варвар. — Обманешь, небось, наивного человека из Кассарада. С вами, цивилизованными, ухо востро надо держать. И секиру наготове… иначе и уха этого самого лишишься…

— Да ладно, братан, не грузись, — заявил Боресвет. — Ну, хочешь я тебе, в натуре, башку колдовскую подарю? Вот принц наш децил королем станет, отмечать пойдем… Давненько я не нажирался, если вдумчиво разобраться, в натуре…

— Вроде позавчера пили на дне рождения? — недоуменно спросил бывший шут, загибая пальцы по дням. — Или поза-позавчера? Что-то у меня с чувством времени неладно…

— Да это разве пьянка? — справедливо возмутился Боресвет. — Это так… разминка была. Я же до последнего момента все помню!

— Это до которого? — ехидно поинтересовалась Лани.

— Гмм… а вот этого — не помню, — сознался воин, почесав в затылке.

Таль с удивлением обнаружил, что пожилой священник в мантии архиепископа прервал свою речь, и теперь вся толпа слушает исключительно их разговор, затаив дыхание. Что и говорить, для простого люда беседа о пьянках куда ближе, чем непонятные слова о величии и справедливости. Не так уж далеко мы и ушли от варваров, подумал Таль.

— Если вы уже закончили, я хотел бы вернуться к свое коронации, — невозмутимо заметил все еще принц. — Разговоры о пьянках можно и отложить… до ближайшей пьянки, хотя бы. И уж совсем не дело говорить о столь увлекательных вещах, когда будущий король изволит страдать под грузом будущей же короны

Участникам беседы сразу стало стыдно, и они замолчали. Нанок чувствовал плечом плечо Таля, и едва заметно улыбался. Малыш был прав. Он не один. А рядом с друзьями — какое может быть, к Беодлу, одиночество?

III

— Ты здорово вырос, ученик, — голос Учителя был ласковым и каким-то печальным.

А рядом с друзьями — какое может быть, к Беодлу, одиночество?

III

— Ты здорово вырос, ученик, — голос Учителя был ласковым и каким-то печальным. — Я рад за тебя, малыш. Скажу по секрету, ты был самым лучшим, самым перспективным из моих учеников. Сделай так, чтобы ты пошел дальше своего Учителя. Я хочу гордиться тем, что ты стал лучше, сильнее, выше меня… Тем, что мои усилия не пропали даром.

— Так говорят только при прощании, — грустно заметил Таль. — Учитель… неужели это все? Неужели мы расстанемся?

— Да, Ларгет. Когда птице становятся тесно в клетке, ее отпускают на волю. Ты перерос свою клетку, малыш. Лети, мой птенец, расти, учись на свободе… а потом возвращайся. Взрослой, оперившейся, мудрой птицей — возвращайся. Если ты думаешь, что мне больше нечему тебя научить, то ты глубоко ошибаешься. Но сейчас для тебя важнее свобода, чем мертвые знания. Лети, мой птенец…

Таль отвернулся, не в силах сдержать слезы. Почему, ну, почему прощаться так больно?

— И девчонку свою… не отпускай от себя.

— Она не моя, — автоматически поправил Ларгет.

— Твоя, твоя. Даже если ни ты, ни она об этом не подозреваете. Будь осторожнее с ней, малыш. Девушки вроде нее слишком уязвимы и ранимы…

Таль отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Раз уж Учитель начал говорить, как сутенер, имеющий два пальца с каждой небескорыстно снятой юбки… Воистину, этот мир окончательно сошел с ума! Оставаясь при этом загадочным и манящим…

IV

А потом был бал по случаю коронации. Как было объявлено королем, бал маскарад. Форма одежды — присутствует. Для дам возможны исключения.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123