Возле противоположного края ограды груз замедлил свое движение и остановился. А в обратный путь отправился явно с большей скоростью, чем «туда». Груз приближался, угрожающе увеличиваясь в размерах. Ставший громадным, шар несся к ее лицу. Элли охнула.
— Я дернулась, — разочарованно произнесла она, когда груз вновь стал удаляться.
— Ну на какую-то малость.
— Но все-таки не устояла на месте.
— В основном, Элли, вы верите. Верите в эту вашу науку, оставляя сомнению лишь какую-то кроху.
— Нет, не то. Мозг лишь миллионы лет борется с инстинктами, зародившимися миллиарды лет назад. Поэтому ваша задача легче моей.
— Ну в данном случае мы занимаемся одним и тем же делом. Мой черед, — произнес он, перехватив груз в верхней точке его траектории.
— Джосс, ведь проверке подлежит вовсе не ваша вера в закон сохранения энергии…
Улыбнувшись в ответ, он постарался принять более устойчивое положение.
— Джосс, ведь проверке подлежит вовсе не ваша вера в закон сохранения энергии…
Улыбнувшись в ответ, он постарался принять более устойчивое положение.
— Эй, что вы там делаете? — спросил чей-то голос. — Ребята, вы не свихнулись? — музейный смотритель, проверявший залы перед закрытием, обнаружил в уже безлюдном здании неожиданную картину: яму, в ней мужчину и женщину и раскачивающийся над ними маятник.
— Все в порядке, командир, — приветливо отвечал Джосс. — Просто испытываем крепость веры.
— Такими вещами в Смитсоновском институте заниматься не положено. Здесь музей.
Джосс и Элли со смехом оставили маятник в относительном покое и принялись карабкаться вверх по скользкому склону.
— Это должно быть разрешено первой поправкой к конституции, — проговорила она.
— Или Первой заповедью, — отвечал он.
Ступив в туфли и повесив сумку через плечо, она вышла из ротонды с гордо поднятой головой следом за Джоссом и служителем. Хотя они не называли себя, им удалось неузнанными избежать ареста. Впрочем, на всякий случай из музея[36] их выставлял чуть ли не взвод облаченных в мундиры служителей, возможно опасавшихся, что поиски своего неведомого Бога Элли и Джосс могут продолжить за паровой каллиопой.
По пустынной улице они молча шли вдоль Мэлла. Ночь была ясной. Элли заметила Вегу над горизонтом.
— Видите яркую звездочку? Это Вега.
Джосс долго глядел на звезду.
— Вы теперь читаете Послание — это просто блестящее достижение, — наконец проговорил он.
— Ах, ерунда. Все оказалось тривиальным. Трудно придумать текст проще. Мы проявили бы полную бездарность, если бы не справились с ним.
— Элли, я успел уже понять, что вы не любите комплиментов. Нет, открытия, подобные вашему, изменяют будущее. Как огонь, письмо, земледелие… или Благовещение.
Он поглядел на Вегу.
— Если бы вам все-таки предоставили место в Машине и вы встретились с ее создателем, кого бы, по-вашему мнению, вы увидели?
— Эволюция — процесс стохастический. Предсказать обличье живого существа — дело безнадежное: слишком многие из возможностей могут реализоваться. Какие признаки указывали в докембрии, что по Земле будут прыгать кузнечики или расхаживать жирафы?
— Могу подсказать вам ответ на этот вопрос. Или вам кажется, будто мы сами все напридумывали, начитавших священных книг и молитв? Это вовсе не так. Мою уверенность подкрепляет собственный опыт. Я даже не могу сформулировать эту мысль иначе: я видел Бога.
В убежденности Джосса трудно было сомневаться.
— Расскажите мне подробнее.
И он рассказал.
— О'кей, — наконец проговорила она. — Сперва вы были в состоянии клинической смерти, потом ожили, помните, как поднимались к свету из тьмы. Вы видели светящуюся фигуру и решили, что она-то и есть ваш Бог. Никаких свидетельств того, что именно этот огненный силуэт сотворил Вселенную и установил законы морали, вам не было предоставлено. Интересный экспериментальный факт. Но, конечно, вы были потрясены. Впрочем, есть и другие возможные объяснения.
— Какие же?
— Роды, например[37]. Начиная свою жизнь, человек по длинному тоннелю поднимается к свету. Конечно, младенец увидит ослепительное сияние, ведь ребенок провел девять месяцев во тьме. Представьте собственное изумление и потрясение при первом контакте со светом, цветом, тенями… с человеческим лицом — а на его восприятие мы наверняка запрограммированы. Быть может, если мы едва не умираем, одометр просто на какой-то миг возвращается к нулю. Поймите, я не настаиваю на своем объяснении.
Поймите, я не настаиваю на своем объяснении. Это один вариант из многих возможных. Я просто хочу предположить, что вы неправильно истолковали свой опыт.
— Но вы же не видели ничего подобного… этому.
Он вновь поглядел на мерцавшую холодным голубоватым светом Вегу, а потом повернулся к ней.
— А вам не бывает не по себе… в вашей Вселенной? Что делать в ней человеку, как вести себя, если нет Бога? Слепо повиноваться законам, чтобы только не арестовали?
— Палмер, на самом деле вас смущает вовсе не это. Вы просто боитесь, что будете не центром, не венцом всего творения. Да, моя Вселенная упорядочена. В ней бездна законов — гравитации, электромагнетизма, квантовой механики, суперобъединения. Ну а что до того, как себя вести… так ли уж сложно своим разумом понять , что наилучшим образом отвечает интересам человечества как вида?