С наступлением темноты Вавилон становился местом увеселений для взрослых. Пышностью, масштабом и выдумкой он затмевал, скажем, Реепербан в Гамбурге. Крупнейший туристический аттракцион Нью-Йорка, приносящий к тому же и самый обильный доход. Каким образом Хадден сумел убедить городские власти Нью-Йорка и Вавилона, как он добился смягчения законов о проституции штата и города, не ведал никто. Теперь из Манхэттена до ворот Иштар можно было доехать меньше чем за полчаса. Несмотря на сопротивление охраны, Элли настояла на поезде и там обнаружила, что почти треть посетителей принадлежала к женскому полу. На стенках вагона не было ни ругательств, ни откровенных рисунков, и можно было почти не опасаться ограбления. Поездка оказалась куда менее шумной по сравнению с нью-йоркской подземкой.
Хотя Хадден являлся членом Национальной инженерной академии, он ни разу, насколько было известно Элли, не присутствовал на заседаниях, поэтому ей еще не приходилось встречаться с ним. Но миллионы американцев прекрасно знали его в лицо — результат кампании, проведенной против него рекламными агентствами. «Это не американец» — так было написано под весьма не приукрашенным портретом. И все-таки она невольно отшатнулась от стеклянной стенки, когда ход ее мыслей нарушил невысокий толстяк.
— Ох, извините. Никак не могу понять, почему вечно пугаю всех.
Голос его оказался на удивление музыкальным. Он и разговаривал словно в квинту. Представляться, с его точки зрения, явно было излишне, и он вновь кивнул ей в сторону распахнутой двери. Поскольку в подобной обстановке любые эксцессы казались невозможными, она молча вошла в соседнюю комнату.
Он подвел ее к искусно сделанной настольной модели древнего города, куда менее претенциозного, чем Вавилон.
— Помпеи, — пояснил он. — Главное здесь стадион. После введения ограничений на бокс в Америке не осталось ни единого здорового вида спорта. А они очень важны. Выпускают стоялую кровь из жил нации. Спроектировали, изготовили, и на тебе!
— Что же?
— Никаких гладиаторских игр! Я только что получил сообщение из Сакраменто. Там уже рассмотрели закон, запрещающий проведение гладиаторских игр в Калифорнии. Слишком крутое зрелище, с их точки зрения. Всякий раз, когда утверждается проект нового небоскреба, заранее известно, что погибнут двое или трое рабочих. Об этом знают и профсоюз, и сами строители, но на эти жертвы идут только ради того, чтобы соорудить новый офис для нефтяной компании или для адвокатов с Беверли-Хиллс. Конечно, жертвы будут. Но мы же намереваемся ограничиться сетью и трезубцами[31], а вовсе не короткими мечами. Хадден криво улыбнулся и вновь предложил ей выпить, Элли опять отказалась.
— Так, значит, вы хотите переговорить со мной о Машине, я и сам хочу того же. Начинайте. Вы пришли узнать, где искать введение?
— Мы ищем помощи у немногих — только у одаренных и проницательных людей. А поэтому решили, что при вашем-то огромном количестве изобретений — тем более именно ваша схема распознавания использовалась для обнаружения повторяющихся частей текста — вы способны представить себе, как поступили веганцы, и намекнуть нам, где следует искать введение.
Безусловно, мы понимаем, что вы очень заняты, и мне крайне жаль…
— Ах, нет. Правильно. Конечно, я занят. Стараюсь привести в порядок дела, потому что предвижу крупные перемены в собственной жизни…
— Готовитесь встретить новое тысячелетие? — Элли попыталась представить, как он раздает бедным свой исследовательский институт «Хадден энд компани», брокерскую контору на Уолл-стрит, «Дженетик энжиниринг Инк», «Хадден кибернетике» и «Вавилон».
— Ну не совсем. Дело не в этом. Просто мне было очень приятно поразмыслить над этим. Я так обрадовался, узнав о вашей просьбе. Я проглядел диаграммы, — он махнул рукой в сторону знакомого восьмитомника, в беспорядке разложенного на рабочем столе. — Я обнаружил там удивительные чертежи, но едва ли все это имеет отношение к введению. По крайней мере его можно не искать среди диаграмм. Не понимаю, почему вы решили, что введение должно быть частью Послания. Они могли укрыть его на Марсе или Плутоне, в кометном облаке Оорта[32] наконец, и мы обо всем узнаем через какую-нибудь пару-тройку столетий. Ну а пока мы имеем чертежи чудесной Машины вместе с пояснениями к ним на тридцати тысячах страниц. Но нам неизвестно, сможем ли мы построить ее, даже если прочтем Послание. Так что будем спокойно ждать: пройдет несколько столетий, техника будет совершенствоваться, и когда-нибудь задача окажется нам вполне по силам. Если введения нет, тем крепче мы связаны с последующими поколениями. Людям прислали задачу, чтобы над ней потрудилось несколько поколений. Не так уж это и плохо. Подобная задача может оказать на человечество благоприятное воздействие. Может быть, вы напрасно ищите… лучше, чтобы оно не нашлось…
— Но мне просто необходимо найти введение. Быть может, они не станут дожидаться целую вечность, пока мы созреем. Что, если, не услышав ответа, они повесят трубку? Возможно, мы тогда пожалеем, что этот телефон звонил.
— Хорошо, может быть, вы правы, и я обдумал несколько вариантов. Могу предложить вам пару тривиальных возможностей и одну нетривиальную. Сперва тривиальные: введение входит в состав Послания, но передается с другой скоростью. Если скорость передачи составляет около бита в час, сумеете вы обнаружить такую передачу?