— Странная формулировка. Отрицательный ответ можно понять двояко: или я уверена в том, что Бог не существует , или я не уверена в том, что Он существует . Но это весьма отличные друг от друга утверждения.
— А так ли уж велика разница, доктор Эрроуэй? Вас можно называть доктором? Как ученый вы верите в принцип «бритвы Оккама», так ведь? И из двух версий объяснения одного и того же факта следует выбирать простейшую. Вы говорите, что этот принцип подтверждается всей историей науки. Тогда, если вы всерьез сомневаетесь в том, существует ли Бог — с вашей точки зрения, эти сомнения достаточно обоснованы и не позволяют вам присоединиться к верующим, — значит, вы способны представить себе мир без Бога, такой мир, где Он не присутствует во всей повседневной жизни, мир, в котором люди умирают, не зная Бога, мир, где нет воздаяния, где нет награды. Все святые, все пророки, все верующие, с вашей точки зрения, пустомели и простофили. Так сказать, жертвы самообмана. В подобном мире наше существование на Земле не имеет никакой цели и смысла… Так, просто атомы сталкиваются — вот и все. Даже когда эти атомы находятся внутри человеческого существа. Мне подобный мир кажется бесчеловечным и отвратительным. Я не хочу жить в таком мире. Но если вы действительно можете вообразить его, зачем же колебаться? Зачем придерживаться середины? Если вы и так верите во все это, не проще ли сказать: Бога нет? Вы изменяете принципу «бритвы Оккама». И, по-моему, все это чистый треп. Как может истинный ученый быть даже агностиком, если он в состоянии представить себе мир без Бога? Да вам же ничего другого просто не остается — вы вынуждены быть атеистами.
— Я было подумала, что вы станете доказывать, что Бог-то и есть простейшая гипотеза, — отвечала Элли, — но вы сказали куда лучше. И если бы здесь шла научная дискуссия, я, пожалуй, согласилась бы с вами, преподобный Джосс. Наука по сути своей анализирует и корректирует гипотезы. Если уже открытые законы природы объясняют все известные факты, не прибегая к сверхъестественному, и по крайней мере не хуже, чем ваша идея Бога, то до поры до времени я могу называть себя атеисткой. Но если хотя бы один факт будет свидетельствовать, что дело обстоит иначе, я отвергну атеизм. Мы, ученые, способны заметить дефект в любом из законов природы. Поэтому я не считаю себя атеисткой — дело здесь не только в науке. Есть еще религия и политика. Для вас Бог — не гипотеза. И вы решили, что загнали истину в угол, пусть даже я в состоянии указать вам на пару ошибок. Если вас интересует мое мнение, я с готовностью отвечу: просто я не уверена в собственной правоте.
— Да, я всегда считал агностиков атеистами, у которых не хватает смелости признаться в этом.
— Могу возразить вам, что агностик — это личность глубоко верующая и сохранившая хотя бы рудиментарные воспоминания о склонности человеческого рода к заблуждениям.
И когда я говорю, что принадлежу к числу агностиков, то просто имею в виду следующее: у меня нет никаких фактов, позволяющих что-либо утверждать. Убедительные доводы в пользу существования Бога отсутствуют, но и обратного тоже ничто не доказывает. А уж коль более половины жителей Земли не принадлежат к числу христиан, мусульман или евреев, то, на мой взгляд, нет и достоверного подтверждения существования единого Бога. Иначе Ему поклонялась бы вся планета. И я вновь хочу повторить: если бы ваш Бог собрался в чем-то убедить нас, Он должен был внимательнее отнестись к делу. А теперь оцените, насколько истинным кажется нам Послание. Сигнал принимают во всех странах мира. Все радиотелескопы записывают одно и то же, невзирая на местные верования, языки, историю и политику. И частота сигнала, и поляризационная модуляция одинаковы во всех странах для мусульман, индуистов, христиан и атеистов. Любой скептик всегда может просто развернуть к Веге радиотелескоп — даже не слишком большой — и сразу же получить вполне надежные и абсолютно идентичные данные.
— Но вы же не считаете ваше радиопослание исходящим от Бога? — спросил Ренкин.
— Ни в коей мере. Просто цивилизация Веги, обладая бесконечно меньшими возможностями, чем те, которые вы приписываете своему Богу, сумела сделать все, чтобы не оставить почвы для сомнений. И если ваш Бог общался с нашими предками, прибегая к таким двусмысленным методам, как разговоры и древние манускрипты, то мог бы и сейчас немедленно обратиться к ним, дабы мы не имели возможности усомниться в Его существовании.
Элли умолкла, но, поскольку Джосс и Ренкин молчали, решила обратиться непосредственно к полученной информации.
— А не лучше ли нам воздержаться от мнений до тех пор, пока Послание не будет прочитано? Вы, быть может, хотели ознакомиться с имеющимися данными?
На этот раз они согласились с готовностью. И Элли выложила свои листы, испещренные нулями и единицами — зрелище не назидательное и не вдохновляющее. Она с осторожностью поясняла — говорила и о предполагаемом разбиении на страницы, и о предисловии, на которое можно только надеяться. Не уславливаясь, они с дер Хииром умолчали о высказанной советскими учеными догадке: пока нельзя было утверждать, что Послание представляет собой проект для некой машины. Это всего лишь предположение, о котором русские еще не заявили официально. Она рассказала им немного и о самой Веге — о ее массе, температуре поверхности, цвете, расстоянии от Земли, возрасте и об окружающем звезду кольце обломков, обнаруженном в 1983 году с американского спутника инфракрасной космической аппаратурой.