— Надо было резать бунтовщиков, не глядя на возраст и положение! — гневно посоветовал мудрый Аркаим.
— Англичане резали, — подтвердил Середин. — Убивали тысячами, запугивали, арестовывали… То есть сажали в порубы. Но индусы все равно не обращали на них внимания. Умирали, но не обращали. Но ведь всю страну невозможно посадить в поруб. И какой смысл от захваченной земли, если истребить на ней все население? Англичане были сильнее, но их было мало. Они желали найти рабов — но что за смысл в рабе, не желающем выполнять приказы? Ты можешь убить раба, это твое право. Но ведь работа все равно останется несделанной! И англичане сломались. Ушли, оставив индусов жить так, как те хотели.
— Ужасно! — возмутился правитель. — Нужно было… Давить! Давить, пока не сдадутся!
— Индийцы доказали, что, помимо права кулака, есть еще и сила духа, мудрый Аркаим. Невозможно сделать человека рабом без его согласия. Если свобода для него дороже жизни — рабом он не станет. Впрочем, в мое время появились еще более лихие войны из разряда бескровных. Называются информационными. Это когда в чужой стране покупается телевидение и еще всякие рупоры словесности, и населению начинают постоянно говорить, что их правители дураки и предатели, поэтому на трон нужно посадить кого-нибудь другого. А отдельных умников, которые понимают, в чем дело, тихо вырезают. Якобы тати их убивают ради горсти серебра и лошади. Потом устраивается шум и гам, вместо законного правителя сажают другого, и все радостно засыпают, думая, что получили свободу А утром просыпаются и узнают, что отныне все голые, бездомные и безработные. Потому что новый правитель, которого они так старательно сажали на трон, первым же приказом подарил все их добро какому-нибудь соседу. Вот это, я думаю, высший пилотаж. Война без битв и походов, без мечей и колесниц. Несколько предателей, кучка идиотов, немного терпения — и враг у твоих ног. Причем вместе с нетронутым добром, населением и полными арсеналами.
— На виселицу предателей! Сразу, как только покажутся!
— Но кто станет вешать, мудрый Аркаим, если добрые люди уже уговорили твоих телохранителей, твоих воевод и смолевников, что ты предатель и тебя нужно поменять на более честного хозяина?
— Какие мерзости ты рассказываешь, чужеземец! — Правитель в гневе сдернул овчину. — Как вы там живете среди подобной пакости? Как можно на предательстве гнусном победы свои строить?!
— В мое время эпоха честных воинов давно миновала, мудрый Аркаим, — пожал плечами Олег. — Нравится это или нет, но время чести осталось в прошлом. Когда люди забывают о чести, изменники перестают считаться отребьем, подонкам пожимают руки, а предателей называют союзниками.
— Теперь я понимаю, почему ты сбежал к нам, ведун Олег, — глубоко вдохнул морозный воздух чародей. — Немудрено. Я бы тоже не смог там жить… Смотри, буран окончился. Пойдем, настало время сражаться. После твоих рассказов мне очень хочется кого-нибудь убить.
— Сперва кумаи, правитель! Мы должны знать, где находится твой брат.
После твоих рассказов мне очень хочется кого-нибудь убить.
— Сперва кумаи, правитель! Мы должны знать, где находится твой брат. Если Раджаф вступит в схватку до того, как мы перебьем его смолевников, мы обречены.
— Он в храме, чужеземец. Подними голову, и ты увидишь в зените моего орла. Еще один сидит над прудом на склоне. Пруд замерз, никто не догадался слить с него воду… А еще перед нами, в полувыстреле из лука, сидят в дозоре двое воинов. Истребим их или обойдем?
— Конечно, обойдем! Если хоть один из них успеет вскрикнуть или звякнуть мечом, наш набег провалится, и повторить его больше не удастся.
— Тогда идем вправо, по самому краю.
— Идем…
На снежных наносах, обнимающих скалы, прикрывающих прогалины между камнями, стали появляться человеческие следы. Хозяин дворца опять шел первым, демонстрируя завидную уверенность. Олег, боясь вывихнуть, а то и сломать ногу в какой-нибудь невидимой под настом трещине, предпочитал не торопиться и шагать уже проверенным путем.
— Интересно, они на орлов внимания не обратят?
— Кумаи тут летают постоянно, — ответил правитель. — Я же тут жил, кормил их, растил. Привыкли.
— Это хорошо.
— Я знаю… Сейчас осталось совсем немного…
Еще метров сто — и они увидели перед собой крышу большого дворца. До нее спускаться было совсем немного, метров пятнадцать. Не то, что в само ущелье. Правда, здесь, поглядывая вниз через зубчатый парапет, прогуливались двое смолевников. У них даже имелись щиты и копья — но по извечной человеческой лености находились они не в руках, и даже не за спиной, а были прислонены к дальней скальной стене.
— Где Раджаф? — повернувшись в сторону соседних следов, поинтересовался Олег.
— Он в моем дворце, чужеземец. Выходил наружу, на карниз. Видимо, они заметили пропажу караульных. Потом вернулся. Перед дворцом толпится больше сотни воинов.
— Пускай, там они не мешают. Предлагаю снять этот дозор, спуститься во дворец и вычистить его сверху донизу. Снаружи нас не заметят, так что отработаем спокойно. А уж потом выйдем и во двор.
— Согласен.