— Ты хочешь сказать, мудрый Аркаим, — не поверил своим ушам Середин, — ты хочешь сказать, что намерен все это осуществить? Вынуть из могил мертвых детей, послать их к родителям, а сгинувших жен — к уже забывающим горе мужьям?
— Ты так же мудр, как наивен, ведун Олег, — похлопал его по плечу правитель. — Разве ты не знаешь, что такое замирение бунта среди подданных? Это горящие амбары и селения, кишки детей, намотанные на деревья, распятые у дорог женщины и виселицы, на которых повешен каждый третий, что жил на взбунтовавшихся землях! Ты хочешь этого?
— Да хранят меня боги от таких мыслей, — передернул плечами Олег. — Я думал, такое возможно только в средневековой Европе.
— Такое возможно везде, где люди не чтят клятвы верности, — ответил правитель. — Ты только что придумал, как усмирить бунтовщиков без крови и казней, без пожаров и разорения. И ты думаешь, я откажусь от такой возможности? Я не люблю крови, чужеземец. А ты?
— Я тоже не люблю… — вздохнул ведун. — Но посылать мертвых детей в дома родителей…
— Это лучше, чем вешать родителей на окрестных березах, чужеземец. Зови своего слугу и невольницу, а твой сотоварищ пусть пока за лошадьми присмотрит. Нам главное первую могилу вскрыть. Дальше мертвецы все сами сделают…
Урсулу на это дело Олег все-таки не послал, предпочел копать землю сам, вместе с Будутой. Ни заступов, ни лопат среди походных припасов не нашлось, поэтому землю пришлось рыхлить мечом. Середин рыхлил, холоп выгребал ее наружу. Так, в четыре руки, где-то за час и вырыли яму над первой из могил. После того, как показалась укрывающая лицо женщины ткань, вперед выдвинулся мудрый Аркаим, простер руку и речитативом напел уже знакомое ведуну заклинание:
— Аттарахрашкоми, тхара, тзара, Тхор! Ананубис, кхор, тра Кнор, Кнор, Кнор-Кронос! Атахи!
Ткань на глазах шевельнулась — это покойница открыла глаза.
— Вылезай ко мне, девочка, — ласково поманил ее правитель.
Та зашевелилась, избавляясь от удерживающих тело пут савана, рывком вскинула руки, принялась выбираться наверх. Судя по относительно благополучному внешнему виду, слабо тронутому тленом, ее предали земле еще совсем недавно. Внизу осталась только черная нора — словно тайный лаз в обитель мертвых.
— Теперь раскапывай эту могилу, — указал на соседнюю клумбочку мудрый Аркаим.
— Раскапывай сверху, там, где голова. Чтобы быстрее подружку высвободить.
Олег передернул плечами, кинул вымазанный в земле меч под ноги холопа и пошел в лагерь. Ему происходящее никакой радости не доставляло. Разумом он понимал, что на земле есть очень много дел, которые не приносят удовольствия, от должности палача и вплоть до нелегкого труда золотаря — однако работу сию все равно необходимо выполнять. Умом понимал — но на душе все равно оставался очень нехороший осадок.
Правитель трудился несколько часов — если можно так назвать процесс руководства оживающими мертвецами. Копали те, естественно, сами. Каждый восставший из небытия тут же принимался освобождать соседа, затем они вдвоем освобождали двух других, потом четверых — и так далее. Вскоре в месте вечного упокоения ни одной клумбы уже не осталось. Вымазанные в земле, дурно пахнущие, темные фигуры замерли, ожидая следующей команды.
— Представляю изумление будущих археологов, — пробормотал Олег, — когда они раскопают здешние селения. Десятки городов, сотни селений — и ни одного захоронения. Разве только случайно какое где уцелеет.
— Ты о чем, господин? — не поняла рабыня.
— Совесть мучает…
Со стороны кладбища подошел довольный правитель, кивнул:
— Я подожду темноты. Ночью смертные особенно пугливы. Мыслю, пары дней хватит, чтобы разбудить в горожанах совесть. Ты молодец, чужеземец. И вправду придумал, как Киву без воинов одолеть.
— Слабое место есть всегда, — пожал плечами Олег.
— Но какую виру с них истребовать, когда раскаются?
— Нам нужны сильные мужчины, мудрый Аркаим. Воины. Столицу так просто захватить не получится. Раджаф не позволит. Он ведь тоже маг. Нужна армия. Нормальная, из живых людей. Из тех, кто сможет отличить воина от безоружного, мужчину от ребенка и во время штурма не станет убивать всех подряд. Чтобы захватить столицу понадобится много людей. Все города на нашем пути должны будут вооружить и выставить отряды из мужчин в возрасте от восемнадцати до сорока лет.
— Ты хочешь воевать с моим братом ополченцами? — удивился правитель. — У него же сильная армия, ты сам ее видел и сражался с ней! Он просто затопчет эту толпу своей конницей!
— У тебя тоже была крепкая сотня из черных смолевников, — напомнил Середин. — После того, как мы сразились у тебя во дворе, твоей сотни не стало, как и сотни из дворцовой стражи Раджафа. А это, я уверен, были его лучшие люди. Из них уцелело всего двадцать бойцов, из которых половина ранены и небоеспособны. Сотня на сотню. Почти размен. Я воевал с Раджафом несколько недель, разбил его мелкие отряды и разгромил в первой из битв. Да и во второй потрепал немало. Так что, мудрый Аркаим, его сильная армия ныне превратилась в дым. У него после моего похода осталось в лучшем случае несколько полноценных сотен, а с ними мы как-нибудь управимся, если наберем достаточно ополченцев.