Он долго стучал в дверь рядом с латунной табличкой, на которой было мелко выгравировано имя Наталии Димитриевич.
Лифт с табличкой «Не работает». Пришлось подняться пешком.
Он долго стучал в дверь рядом с латунной табличкой, на которой было мелко выгравировано имя Наталии Димитриевич. Наконец приблизились шаги, кто?то посмотрел в глазок, повернул ключ в замке, открыл дверь, насколько позволяла цепочка, и в образовавшемся промежутке он увидел лицо Елены.
— Я шел мимо, вот, подумал, зайду… Как поживает пожилая дама, как вы… — проговорил Адам.
— А как вы узнали, где мы живем? — недоверчиво спросила девушка.
— Мне сказал профессор Тиосавлевич. Простите, если я некстати, если я слишком… — молодого человека смущала сдержанность ее голоса, однако сомнений не было — она его узнала, хотя, казалось, была напугана его появлением.
— Профессор? — повторила Елена, глядя ему прямо в глаза. — Профессора больше нет в живых…
— Нет в живых? Вы шутите, не прошло и двух часов, как мы с ним вместе читали в павильоне, он показывал мне свои находки… — неуверенно усмехнулся Адам, чувствуя, как по спине поползли мурашки озноба.
— Профессор Тиосавлевич не просто умер, он убит. Наталия Димитриевич очень взволнована, она не может вас принять… — девушка собиралась закрыть дверь.
— Убит?! Господи, кто же мог это сделать?! — У Адама Лозанича от неожиданности не нашлось более подходящих слов.
— Убит. А теперь извините меня, мы вернулись домой за шляпой с траурной лентой, профессор был учеником госпожи Наталии, и она… — Закрытая дверь придавила остальные слова.
Выйдя из дома и пройдя несколько шагов вверх по улице, молодой человек, сам не зная почему, оглянулся. Появившийся с другого конца улицы Пальмотича, в подъезд госпожи Димитриевич заходил его квартировладелец, полузакрытый большим зонтом. Молодой человек готов был поклясться, что Мойсилович распространил свою деятельность и на дом старой дамы, хотя верность такого предположения нельзя было подтвердить ничем, кроме безобразных следов от недавно проложенных труб и проводов.
53
Остаток дня прошел как в кошмаре. Вернувшись домой, он схватил переплетенную в сафьян книгу и направился прямо в павильон. Строение со стеклянными стенами было пусто, в нем стоял запах влажной жары и трубочного табака с ароматом ванили. Нигде не было недавно виденных Адамом странных предметов, подтверждавших выводы многолетних изысканий профессора, кровать была застелена, никаких следов от коробок и коробочек с находками, пачек исписанной бумаги, геодезических инструментов, залатанного сачка для насекомых, археологических кисточек и шпателей, порфировых осколков женского бюста, нигде не было карты местности, линейки и лупы. Большой стол из грубых досок был пуст, единственным подтверждением того, что здесь что?то произошло, могли служить три?четыре засохшие капли потемневшей крови.
Ужаснувшись, он отбросил книгу. Дрожащей рукой, с трудом набрав правильный номер телефона коммутатора Национальной библиотеки, попросил соединить его с Кусмуком и сбивчиво изложил ему свою просьбу: как можно скорее, любыми способами, да, как угодно, найти Тиосавлевича, да, Ти?о?сав?ле?вич, имя он вспомнить не мог, хотя был уверен, что где?то его слышал, а скорее всего, видел.
— Постой, минутку, не спеши, пожар, что ли?! Профессор университета? Что преподает? — спрашивал Стеван.
— Не знаю.
— А на каком факультете?
— Не знаю.
— Где публиковался?
— И этого не знаю.
— Ладно, Адамыч, а что ты знаешь? Что это за загадки такие? Ты что, влип во что?то серьезное? Может, тебе надо помочь чем?то другим, вместо того чтобы рыться в каталогах и глотать пыль в архивах библиотеки?!
— Прошу тебя только об одном, найди его как можно скорее, речь идет о жизни и смерти, ты слышишь, как можно скорее, мне нужен его адрес, телефон, или узнай, где он работает, все, что угодно, только скорее… — закончил он разговор и, подойдя к окну, принялся ждать.
Время ползло страшно медленно. Сосед, продавец сувениров, отбивал молотком мгновение за мгновением. С точностью метронома. В закусочную «Наше море» посетители в основном заходили. Адаму почему?то вспомнились толстые стеклянные витрины рыбных рядов на Байлониевом рынке, где выловленные из воды карпы и форели, безжалостно сваленные грудами на прилавках, мучительно борются за глоток воздуха, не зная, что уже близок последний час. Мальчик и девочка за стеной поссорились. К детским крикам присоединилась брань родителей. Телефон едва успел прозвонить один раз.
— Адамыч, я нашел трех профессоров Тиосавлевичей. Божидара, Владимира и Добривоя. Первый — член?корреспондент Академии наук, преподает на сельскохозяйственном факультете, специализируется по гибридным сортам зерновых… Второй — доктор электротехники, три года назад уехал в какой?то американский институт, этот не вернется…Третий работает на философском факультете, отделение истории, узкая специализация археография, кроме того, пишет прозу, в предпоследнем номере «Литературы» напечатан его рассказ, называется «Новый Лейпциг», должен сказать, это очень интересно, необычно, идея достойна романа… — отчитывался Кусмук, добросовестно перечисляя библиографические данные, книги и опубликованные работы всех троих.