Каменное сердце

Наконец раздался истошный вой: женщины начали понимать, что вокруг носится кто-то незнакомый, а их мужья и братья — уже мертвы. На шум откинулся полог юрты — и поперек обнаженной груди тут же появился глубокий алый порез. Из кустарника вынырнул пожилой кочевник, выхватил меч, торопясь на помощь своим — трое парней подлетели, начали кружить вокруг. Бедолага повернулся в одну сторону, в другую, но все равно постоянно хоть кто-то, но находился у него за спиной. Неожиданный укол — и туземец упал вперед.

Всадники промчались по кочевью от начала до конца, положив уже больше половины возможных защитников селения, развернулись, шагом поехали назад. Из одной юрты выскочил подросток — ростом метр с кепкой, но с мечом, — грозно закричал. Вокруг тут же закружились всадники…

Олег увидел, как на другом берегу вставшие спиной к спине нукеры рода куницы успешно отпугивают мальчишек длинными копьями, повернул туда, пустил скакуна в галоп.

— Дорогу!

Отроки шарахнулись вбок, пропуская посланца ворона, кочевник же расставил ноги и опустил наконечник, метясь в грудь стремительно летящего скакуна. Ведун, отвлекая, чуть отставил в сторону щит, но в трех шагах от врага резко наклонился вперед, к самой гриве. Взмах влево отбил наконечник пики в сторону от конской шеи, взмах обратно разрубил уже грудь воина — и Олег пронесся дальше. В десятке метров он осадил мерина, развернулся. Вокруг уцелевшего бойца закружилось смертоносное кольцо. Середин натянул повод, тронулся дальше. Он был готов участвовать в честных поединках — но не в избиении.

На виду защитников не осталось. Молодцы помчались ловить девок — хватать, затаскивать на седло, перекидывать через холку, вязать руки.

— Чабык! — окликнул кривого кочевника ведун. — Нам нужны луки, а не бабы! Вы что, их косами воевать намерены?

— Так ведь разбегутся, посланник! — развел руками тот.

— Никуда не денутся, коли живы останетесь! Луки и пики, понял?! Луки и пики! Потом сладостями разговляться будете.

Кочевник недовольно фыркнул, но его правоту признал, поскакал вдоль юрт:

— Бросай баловство! Уши надеру, поганцы! Луки ищите, луки и пики! Шурмак! Плети моей давно не пробовал? Загвай! Уши прочистить! Бросай баб у коновязи. Нам нужны стрелы, копья и луки. Шевелитесь, коли шкура дорога! Куницы из вас быстро торбы нашьют, только зазевайтесь!

Женский визг наконец-то утих, сменившись плачем. Разбившись на три небольших отряда, юнцы пошли по юртам. Чабык, призвав их к порядку, сам спешился и стал обстоятельно увязывать пойманных девок за шеи к бревну, что было вкопано возле самого большого походного дома. Беспокоился, чтобы добыча не ушла. Хозяйственный.

В юртах несколько раз возникал шум, раздавались крики, но все быстро стихало. Ни Олег, ни кривой кочевник особо из-за этого не беспокоились. В любом случае напавшие имели численный перевес раз в пять. Достойный воин прятаться не станет, он выйдет и будет биться. Среди ковров и сундуков прятались или трусы, или совсем уж слабые и немощные мужчины.

— Я вот о чем подумал, чародей, — разобравшись с девками, подъехал ближе Чабык. — Коли мы взяли кочевье, к чему ждать, когда пастухи вернутся? А ну, заметят неладное, к родичам в другие кочевья побегут, тревогу поднимут? Отчего нам самим к стадам разъезды не послать? Где их искать, я догадываюсь. Прискакать, из луков посечь — и все. За день управимся.

— Вот видишь, Чабык. А ты сказывал: их много, нас мало. Оказалось наоборот. Действуй. Я, пожалуй, отправлюсь за обозом. Нечего ему там неприкаянным стоять.

Путь, пройденный галопом за тридцать минут, медлительные телеги одолевали четыре часа. Это было хорошо, потому что мимо девушек прошло самое неприятное. Когда повозки остановились возле затона, часть полонянок исчезла, другие лежали у коновязи, обнаженные и в слезах, но с ними уже ничего не происходило. Юнцы, вытащив на улицу несколько ковров, пили кумыс, заедая лепешками, над огнем тяжело покачивался котел. Видимо, барашек все же закончил свой бренный путь именно так, как и было задумано. Возле молодых бойцов лежали луки, щиты, копья. Ребята несли караульную службу — иначе они бы сейчас рылись в сундуках, заглядывали под ковры, примеряли дорогие одежды. Саакым, уяснив ситуацию, именно так и поступил — бросив отару и лошадей на произвол судьбы, нырнул под ближайший полог.

Олег остановился в дальнем конце кочевья — подальше от пленниц. Пока Роксалана расседлывала скакуна, он сходил за снедью, по дороге заглянув в пару юрт. Во второй трупов не оказалось — именно сюда он и завел «жен», приказав отдыхать. Он знал, что день будет долгим. Даже очень долгим. Опыт подсказывал, что раньше, чем суток через пять, тронуться дальше не получится. И это в лучшем случае.

Главный праздник начался вечером. В юрту Олега доносились веселые переговоры юнцов, враз оказавшихся богатыми людьми. Шутка ли — на каждого только юрт по две штуки выпадало, коли добычу делить по справедливости. А еще — невольницы, скот, рухлядь, оружие, припасы… Было отчего развеселиться!

Юрта, занятая ведуном, для кочевников сразу стала «табу», запретным местом. Ее признали частью добычи посланника ворона, одним из его домов. А разве кто-нибудь рискнет без приглашения войти в чужой дом? Или даже по приглашению — туда, где находятся чужие жены, а хозяин женщин отлучился? Разумеется, юноши принесли чародею угощение — вареное и запеченное мясо, сласти, лепешки, сухофрукты и плавающие в густом меду лесные ягоды. Пригласили к общему столу. Ведун сказался усталым, и кочевники предпочли не настаивать.

Пригласили к общему столу. Ведун сказался усталым, и кочевники предпочли не настаивать.

Вскоре послышались крики невольниц. Роксалана вскочила:

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96