Истребитель драконов

— Нас преследуют гаргульи, — сказал, оборачиваясь назад, Крафт.

— Пусть преследуют, — криво усмехнулся Ворон. — Им нас не догнать.

Похоже, наш пилот увеличил скорость. Я определил это по усилившемуся потоку воздуха и по безнадежно отставшим гаргульям, которые вскоре затерялись где-то у горизонта. Если судить по мелькающим на земле строениям, мы продвигались вперед с довольно приличной скоростью. А высота полета достигала не менее пятисот метров. Вероятно, шайтан-арба могла подняться и выше, но пока в этом не было особой необходимости, поскольку мы летели сначала над равниной, а потом над водной гладью. Видимо, замок таинственного Амкара находился на острове.

— А этот Амкар, сын Форкия, случайно не родственник Медузам Горгонам? — осторожно полюбопытствовал Крафт.

— Родственник, — сухо ответил Ворон. — Брат по отцу.

Если царь Аталав ничего не напутал, то мне этот тип приходился шурином. Что, впрочем, не гарантировало радушного приема с его стороны. Как ни крути, а именно мы с царевичем Мраком стали косвенной причиной смерти его отца. Особенно велики, надо полагать, претензии Амкара, сына Форкия, ко мне, поскольку именно я соблазнил пятерых его сестер. Конечно, я мог бы сослаться на то, что понятия не имел о высоком происхождении красавиц, но боюсь, что в этом мире никто не поверит в подобные оправдания. К тому же у царевича Вадимира репутация в Атлантиде и Гиперборее была еще хуже, чем у меня в Российской Федерации.

— Замок Горгон, — обрадовал нас Ворон и так резко бросил платформу вниз, что у всех перехватило дыхание. От неожиданности и ударившего в лицо ветра я даже прикрыл глаза и не успел во всех подробностях разглядеть стремительно надвигающееся на нас грандиозное сооружение. Приземлились мы во дворе замка, потревожив похожих на павлинов птиц, которые важно прохаживались среди кипарисов.

— Умеют строить! — ахнул впечатлительный Морава, разглядывая мраморное крыльцо, изукрашенное жутковатыми личинами.

Впрочем, времени на осмотр местных достопримечательностей у нас не было. Следовало немедленно представиться хозяину роскошного замка, пока местная обслуга не выперла нас за ворота как назойливых самозванцев. Видимо, Ворону не раз приходилось бывать в гостях у досточтимого Амкара, а потому он без задержек провел нас в парадный зал. Попадавшаяся на нашем пути обслуга лишь низко кланялась свалившимся с неба господам, но никому из них в голову не пришло спросить нас о цели визита.

— Ну наконец-то, — шагнул нам навстречу разодетый в пестрые одежды господин, — а мы уж вас заждались.

Такой радушный прием в иных обстоятельствах можно было бы считать чудом, но в данном случае удивляться не приходилось, ибо в роли Амкара, сына морского царя Форкия, выступал не кто иной, как хорошо знакомый нам Макар Ефремович Сусанин. Именно он в этой атлантической мистерии исполнял роль внука морского бога, которого царь Аталав, если мне не изменяет память, назвал Змееголовым. Кстати, изображения этого бога с клубком змей над жутковатым ликом украшали стены парадного зала и были как две капли воды похожи на портрет Макара Ефремовича, сделанный Ираклием Моравой во время инцидента в доме бизнесмена Хохлова. Но если появление в замке Горгон Сусанина можно было как-то оправдать близким родством с морским богом, то присутствие за столом парадного зала Шарля де Перрона явилось для меня настоящим сюрпризом.

— Вы-то как здесь оказались, служивый, в смысле благородный рыцарь? — не удержался от вполне резонного вопроса Ираклий Морава.

— Я переместился сюда во сне, — вздохнул менестрель. — Вот Макар Ефремович не даст соврать.

— Не лепите горбатого, милейший, какой там сон.

— Клянусь. — Сир Шарль даже перекрестился. — Я сочинял поэму о любви благородного рыцаря Лоэнгрина к прекрасной девушке-лебедю.

— Лоэнгрином были, конечно, вы, а девушкой леди Моргана, — моментально разобрался в ситуации Ираклий. — Сам поэт и могу понять родственную душу. Но на будущее имейте в виду, коллега, что зоофилия до добра не доводит. Глазом моргнуть не успеете, как превратитесь в монстра вроде вашего дорогого друга сира Вадимира де Ружа.

Поскольку камешек был брошен в мой огород, я счел своим долгом вмешаться и в два счета доказал малограмотному драматургу, что в моем случае он имеет дело не с зоофилией, а с издержками божественной любви. И вообще, быть внуком Чернобога и одним из его земных воплощений — это большая честь, к сожалению налагающая на избранника многочисленные обязанности.

— По поводу обязанностей не спорю, — сказал Морава, — но вам, как бойцу невидимого фронта, господин Чарнота, должно быть известно, что у истинного чекиста сердце обязательно горячее, а голова холодная.

— Не служит он в Конторе, — заступился за меня Марк, — с чего ты взял?

— Ты на меня, оборотень, не дави, — обиделся Морава. — Я не вчера родился и соображение имею. Как на духу перед вами, Макар Ефремович, чекист он. Тайный агент Кремля.

— Где тот Кремль, а где мы, — сказал со вздохом Крафт и тем самым вернул разговор из горних высей поэтического вдохновения на грешную землю. — Я бы перекусил.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96