Остальные подтвердили, что с ними все произошло таким же образом.
— Также со мной оказался мой конь и достаточно пищи на долгое время, хотя на вкус она была довольно неприятна.
— А Оракул?
— Это нечто вроде говорящей пирамиды высотой в рост человека, сверкает подобно алмазу и парит над землей. Похоже, она то исчезает, то появляется по собственной воле. Именно от нее я получил те сведения, что сообщил вам при первой встрече. Полагаю, она потустороннего происхождения, хотя мысль эта противоречит всем моим прежним убеждениям…
— Напротив, происхождения она, вероятно, вполне земного, — возразил Хоукмун, — ее сотворил какой-то ученый колдун, вроде тех, которые некогда служили Империи Мрака. Хотя, возможно, это нечто иное, изобретенное нашими далекими предками еще до бедствий Тысячелетия Ужаса.
— Мне уже доводилось слышать о чем-то подобном, — признал граф Брасс. — И это объяснение куда больше мне по душе.
— Так стало быть, Оракул пообещал вернуть вас к жизни после того, как вы меня убьете?
— В общем-то, да.
— Такое же предложение он сделал и мне, — заметил д’Аверк, и двое других согласно кивнули.
— Хорошо. Так может, нам вернуться к этому устройству, если это и впрямь некое устройство, и разглядеть его получше? — предложил Ноблио.
— Но все же остается и вторая загадка, — промолвил Хоукмун. — Как случилось, что в Камарге, где для меня дни идут по-прежнему, вы пребываете в вечной ночи?
— И впрямь, загадка, — не без удовольствия подтвердил д’Аверк. — Возможно, и этот вопрос также следует задать Оракулу. В конце концов, если за всем происходящим стоит Империя Мрака, они не могут желать мне зла, ведь я союзник Гранбретании.
Хоукмун широко улыбнулся.
— Действительно, Гьюлам д’Аверк, в данный момент вы таковым и являетесь.
— Давайте тогда составим план военной кампании, — предложил практичный граф Брасс. — Разумнее всего, полагаю, будет немедленно пуститься на поиски алмазной пирамиды.
— Дождитесь меня здесь, — предложил им Хоукмун. — Сперва я должен заехать к себе. Вернусь до рассвета, то есть через пару часов. Готовы ли вы мне поверить?
— Я скорее поверю человеку, нежели хрустальной пирамиде, — с улыбкой заметил граф Брасс.
Вернувшись к своему коню, Хоукмун вскочил в седло. Спускаясь по склону холма, где оставались ждать его четверо друзей, он постарался избавиться от мыслей обо всех парадоксах, о которых услышал сегодняшней ночью. В данный момент куда больше его интересовали силы, которые за этим стояли. Весь предыдущий опыт подсказывал ему, что это мог быть либо Рунный Посох, либо Империя Мрака. Впрочем, возможно, речь шла и о некой «третьей силе»… Существа, обладавшие могучим научным потенциалом, превратившиеся в призрачный народ Сориандума. Однако они всегда держались в тени, не вмешивались в дела других народов.
Впрочем, возможно, речь шла и о некой «третьей силе»… Существа, обладавшие могучим научным потенциалом, превратившиеся в призрачный народ Сориандума. Однако они всегда держались в тени, не вмешивались в дела других народов. Одна только Империя Мрака могла желать смерти Хоукмуна. И действовала она через одного из его погибших друзей или же через всех четырех разом. Подобное коварство вполне соответствовало извращенной психологии гранбретанцев. Однако он вынужден был напомнить себе, что все самые опасные и могущественные сановники империи погибли, а с другой стороны… Графа Брасса, Оладана, Ноблио и д’Аверка он тоже считал погибшими. Хоукмун с силой втянул в себя леденящий воздух, любуясь очертаниями Эгморта на горизонте. Он никак не мог отделаться от мысли, что угодил в хитроумную смертельную ловушку, которая, вероятно, грозит ему мучительной гибелью.
Именно поэтому он и возвращался в замок Брасс, дабы проститься с возлюбленной супругой, последний раз обнять детей и написать письмо, вскрыть которое должны будут в том случае, если он не вернется.
Часть вторая
СТАРЫЕ ВРАГИ
Глава 1
ГОВОРЯЩАЯ ПИРАМИДА
С тяжелым сердцем Хоукмун в третий раз покидал замок Брасс. К радости, которую он испытал при виде друзей, примешивалось болезненное убеждение, что в некотором смысле перед ним и впрямь призраки. Всех их он похоронил своими руками, а теперь люди эти сделались для него чужими. Их совместные разговоры, приключения и героические деяния, которые будили так много в памяти Хоукмуна, для них ровным счетом ничего не значили. Они даже не были знакомы друг с другом. Кроме того, его угнетала мысль о смерти, что поджидала их в будущем: вполне возможно, он встретился с ними всего лишь на пару часов, после чего то существо или сила, что манипулировала ими, вновь их разлучит. Вполне возможно, их уже не будет на месте, когда он вернется к развалинам храма. Именно поэтому он почти ничего не рассказал Иссельде о событиях нынешней ночи, лишь признался ей, что должен уехать, дабы отыскать источник нависшей над ними опасности. Обо всем прочем он сообщил в своем послании, чтобы тот, кто вскроет письмо в случае его гибели, узнал всю правду, известную самому Хоукмуну на этот момент. Иссельде он ни словом не обмолвился о том, что видел Ноблио, д’Аверка и Оладана, а сообщил ей лишь, что считает графа Брасса самозванцем, поскольку не желал разделять с супругой то бремя, которое отныне давило ему на плечи.