— Ты поторопилась, — произнес он, глядя в потолок. — Я нормален. Возможно, это был сбой в автоматике гибернационной[16] камеры.
Слабая попытка спасти положение.
— Я проверила камеру, она функционирует исправно, — ответила Джоана, откидываясь на спинку кресла. — Придумай что?нибудь получше.
Дибров пожал плечами, насколько это позволяли сковывающие движение ремни.
— Мне приснился дурной сон. Теперь я в норме. Отвяжи меня от койки, и пусть комплексная проверка психики докажет мою вменяемость.
Лори нахмурилась. Пока она обдумывала сказанное, Андрей привычным усилием воли попробовал открутить немного назад картинку своих воспоминаний. Он был вынужден мыслить в двух направлениях.
Старт с Земли… Подготовка «Януса»… Встреча пассажиров…
Стоп… Вот она. Живая Беат, но с другим именем.
Каким?
После некоторого размышления память все?таки вытолкнула из своих глубин нужный образ: Дибров вспомнил, как перед первым погружением в сон заметил на соседней камере желтые огоньки сигналов и подошел к ней, чтобы подкорректировать процессы метаболизма спящей пассажирки.
Мари Лаймер…
— Нет, Андрей, извини, но я не стану снимать ремни, — нарушил его мысли голос Джоаны. — Ты отстранен от командования и не можешь мне приказывать. Я не дура и знаю, как можно обмануть тестовые программы.
— Ты долго ждала подходящего случая, верно? — Дибров нашел в себе силы усмехнуться. — Ладно, я согласен, это твой шанс. Ты действуешь по инструкции, и тебя не в чем упрекнуть. Даже если комиссия на Земле признает меня нормальным, существует видеозапись с камеры слежения гибернационного[17] отсека, правильно?
Глаза Лори сузились.
— Не пытайся играть на моей совести, Дибров, — немного помедлив, ответила она. — Ты влип и сам знаешь это. Мне все равно, что с тобой случилось, пусть в этом разбираются на Земле.
Степень ее цинизма уже не удивила Диброва. Мы воюем, подумал он. Идет постоянная борьба за место под солнцем, за личную карьеру, за деньги, за славу… Нет простых и ясных взаимоотношений, потому что наш мир переполнен и балансирует на грани пропасти.
— Я почти согласен с тобой, — неожиданно для Джоаны ответил Андрей. — Скажи, челноки уже отчалили от «Януса»?
Она кивнула.
Значит, я не ошибся. Ее уже нет на борту, и поговорить с Мари Лаймер не в моих силах.
Ее уже нет на борту, и поговорить с Мари Лаймер не в моих силах. Но она — моя единственная зацепка в этом сумасшедшем стечении обстоятельств…
— Слушай, Лори, я предлагаю тебе маленький компромисс. Высади меня в колонии. Все формальности мы утрясем. Я признаю, что больше не могу исполнять обязанности командира, и тебе не нужно будет беспокоиться о законности своих действий. Идет?
Джоана нахмурилась.
— Не выйдет, — отрезала она. — Мои действия и так вполне законны. Автоматика не виновата в нарушениях твоего метаболизма, а набрасываться на членов экипажа — это не лучший способ доказать свою вменяемость. Я не собираюсь заключать с тобой сделку, потому что не хочу выглядеть сомнительно.
— Тогда зачем ты пришла?
— Чтобы поставить тебя в известность о распоряжении ЕСА[18], полученном в ответ на мой доклад.
— Хорошо. — Андрей ощущал сосущую пустоту внутри. — Я понял тебя. Но ты ошибаешься, считая свою позицию непробиваемой. Если у меня и был срыв, то он прошел, а судя по отрезку времени, который выпал из моей памяти, ты продержала меня на транквилизаторах трое суток. — Он скосил глаза, постаравшись сделать этот жест заметным. — Дай мне ноутбук, я хочу составить встречный рапорт.
Ее глаза похолодели. Проследив за взглядом Диброва, она встала, открыла прозрачную дверцу встроенного в переборку шкафа и достала лежавший на одной из полок переносной компьютер. Осмотрев его, она пожала плечами и вернулась к койке.
— Диктуй.
— Положи его мне на колени. Я сам наберу текст.
— Я же сказала, что не стану отстегивать тебя.
— Я достану. — Дибров демонстративно пошевелил кистями рук. — Или я опять требую слишком много?
— Ты усугубляешь свое положение.
— Это мое дело.
— Ну, как хочешь. — Джоана активировала систему переносного компьютера, откинув вверх его крышку. Несколькими переключениями она проверила содержимое системы, но не нашла там ничего предосудительного с ее точки зрения. Положив ноутбук на колени Диброва, она демонстративно подергала заглушку инфракрасного порта и произнесла, вставая:
— Я зайду через час, после приема челноков с Марса.
***
Оставшись один, Дибров в изнеможении закрыл глаза.
Каждый сам выбирает свою дорогу в этом мире, свой смысл жизни, свою совесть.
Его смыслом жизни был космос.
Отчаяние, глухое и черное, будто свинцовая волна, накрыло его, не давая дышать. Почему? Почему это случилось со мной? — мысленно спрашивал себя Дибров и не мог найти ответа.
Андрей был закоренелым материалистом и считал, что у каждого явления, во?первых, должен быть смысл, а во?вторых — закономерность, описывающая принцип того или иного процесса. Жизнь неоднократно убеждала его в том, что необъяснимых явлений не существует, но как он должен реагировать на события теперь, после своих сумасшедших видений, которые вылились в самый что ни на есть материальный процесс: его метаболизм оказался нарушен, на это среагировала автоматика гибернационной[19] камеры, и в конце концов он едва не бросился на Джоану…