— А Лиз попросила всех своих друзей: пожалуйста, помогите Вайан!
Мы вернулись в лавку и обнаружили Тутти, только что вернувшуюся из школы. Вайан упала на колени, обняла ее и воскликнула:
— Дом! Дом! У нас теперь есть дом!
Тутти очень похоже притворилась, что падает в обморок, театрально завалившись на пол.
Среди всеобщей радости я заметила сироток, наблюдавших за происходившим из своего укрытия на кухне. Они смотрели на меня, и в их лицах читалось не что иное, как испуг. Вайан и Тутти торжествующе прыгали по комнате, а я задумалась: что на уме у сироток? Чего они так боятся? Неужели думают, что их не возьмут в новый дом? Или это я такая страшная, потому что наколдовала кучу денег ниоткуда? (Сумму столь немыслимую, что не иначе как не обошлось без черной магии?) А может, когда жизнь так пошвыряет, любые перемены кажутся катастрофой?
Когда восторги наконец поутихли, я спросила Вайан на всякий случай:
— А как же Большая и Маленькая Кетут? Скажешь им хорошую новость?
Бросив взгляд на девочек в кухне, Вайан, должно быть, увидела ту же неуверенность на их лицах и тут же подбежала к ним и притянула к себе, прошептав утешительные слова им в макушечки. Сиротки обмякли в ее объятиях. Потом зазвонил телефон, и Вайан попыталась высвободиться, чтобы ответить, но тощие ручки малышек Кетут отчаянно цеплялись за названую маму, их головы зарылись ей в живот и подмышки, и даже спустя долгое время они отказывались ее отпускать — с упрямством, какого я раньше в них не замечала.
Поэтому к телефону подошла я.
— Центр традиционной медицины, — сказала я. — Добро пожаловать на нашу грандиозную финальную распродажу!
96
Я снова встречалась с бразильцем Фелипе — дважды за выходные. В субботу привела его знакомить с Вайан и детьми. Тутти нарисовала ему домик, а Вайан многозначительно подмигнула мне за его спиной и прошептала: «Новый бойфренд?» — «Нет, нет, нет,» — качала головой я, хотя знаете что? О том красавчике из Уэльса я и думать забыла. Я познакомила Фелипе и с Кетутом, моим стариком лекарем. Кетут погадал ему по руке и объявил (не меньше семи раз, все время сверля меня пронизывающим взглядом), что мой друг — «хороший человек, очень хороший, очень, очень хороший человек. Не плохой, Лисс, а хороший».
В воскресенье Фелипе спросил, не хотелось ли мне провести день на пляже. И я поняла, что, хотя живу на Бали уже два месяца, до сих пор даже не видела пляж, и это казалось таким нелепым, что я, конечно, согласилась. Фелипе заехал за мной на своем джипе, и через час мы очутились на уединенном маленьком пляже в Педангбай, куда редко ходят туристы. Это место было великолепной имитацией рая: голубая вода, белый песок, тень от пальм. Мы весь день проговорили, прерываясь, лишь чтобы поплавать, вздремнуть и почитать книжку, иногда читая друг другу вслух. Балинезийки из хижины у пляжа приготовили для нас свежевыловленную рыбу на гриле; мы купили холодного пива и фруктов на льду.
Балинезийки из хижины у пляжа приготовили для нас свежевыловленную рыбу на гриле; мы купили холодного пива и фруктов на льду. Плескаясь в волнах, мы поведали друг другу все то, что не успели рассказать за последние несколько недель, в течение которых мы коротали вечера в самых уединенных ресторанчиках Убуда, выпивая одну бутылку вина за другой.
Увидев меня на пляже, Фелипе признался, что ему нравится моя фигура. Оказывается, у бразильцев есть специальный термин для такого типа фигуры (еще бы его не было!): магра-фалса, что переводится как «обманчиво худой» — издалека женщина с такой фигурой выглядит достаточно стройной, однако вблизи можно заметить, что у нее округлые, пышные формы (что, по мнению бразильцев, очень даже неплохо). Благослови Бог этих бразильцев. Пока мы лежим на полотенцах и разговариваем, Фелипе иногда протягивает руку, чтобы стряхнуть песок с моего носа или убрать мешающую прядь с лица. Мы проговорили целых десять часов. Потом стемнело, мы собрали вещи и прогулялись по тускло освещенной проселочной дороге старой рыбацкой деревни, уютно взявшись под руки под звездным небом. Именно тогда Фелипе из Бразилии спросил меня самым что ни на есть непринужденным и спокойным голосом (как будто интересовался, не пойти ли нам перекусить):
— Лиз, может, нам завести роман? Как думаешь?
Такой подход мне очень понравился. Начать отношения не с действия — попытки поцелуя или смелого жеста, — а с вопроса. Причем корректного вопроса. Я вспомнила, что сказал мой психотерапевт более года назад, когда я собиралась в путешествие. Я поведала ей о своем намерении хранить целибат весь год, но меня беспокоило одно: что, если я встречу человека, который мне действительно понравится? Как мне тогда поступить? Сойтись с ним или нет? Следует ли поддерживать автономию или подарить себе немного романтики? Мой доктор со снисходительной улыбкой ответила: «Знаете, Лиз, все это лучше обсудить тогда, когда подобная проблема возникнет, и с тем человеком, кого это будет касаться непосредственно».
И вот такая ситуация возникла — время, место, проблема и человек, которого это непосредственно касается. Мы продолжили обсуждать предложение — это вышло как-то само собой во время нашей дружеской прогулки рука об руку у океана.