Сказки Радимиров Владимир
Однажды в стародавние времена в стране одной дальней под названием Марземляндия жил да был бедный некий рыбак по имени Янка. Проживал он с женой своей Мартой на самом берегу большого озера, имел для рыбацкого своего ремесла лодочку-плоскодонку, а кормился тем, что ловил сетью рыбу и продавал её затем в городе. Но то ли рыбаком он был не слишком способным, то ли просто ему не везло, а – не мог Янка обеспечить семью достойно, отчего приходилось им с Мартой сиживать частенько впроголодь.
Землицы-то своей собственной был у них всего лишь клочок, а с такой-то площадочки овощей ведь не напасёшься…
Но самой большой бедой было не это, а то, что не дал им боженька вынянчить ребёночка. Был, правда, в молодости у нихкрошка-сыночек, но он месяц всего лишь на белом светепожил, а потом взял, да и помер. И с тех самых пор как отрезало: не беременела Марта, и всё!
Такое вот печальное дело…
Худо было в Марземляндии без детей! Особливо без сыночков! Как старичью прожить-то без сыновней опоры? Как прокормить себя в дряхлом возрасте? – Это было делом почти невозможным, и век стариков да старух бездетных был коротким.
По такому вот горькому поводу у Марты слёзы на глаза частенько наворачивались. Особенно по воскресным дням, когда они с Янкой на мессу в божницу хаживали. Там-то народу хватало, а среди взрослых и дети попадалися в немалом достатке. И вот только лишь смех детский где-нибудь раздастся, или даже ребячий плач, как у бедной Марты от этих звуков ажно сердце в груди сжималося, и терзалася в тоске-печали её душа. Женщиной она была уже немолодою, хотя и старухой назвать её было б неправильно, ибо разменяла она пару лет назад пятый только десяток. В таком же возрасте не молодом и не старом большинство женщин дитё родить уже себе не загадывали.
И вот как-то раз, в месяце осеннем сентябре, когда погода стояла на удивление светлая и чудесная, отправился Янка из дому по делам, а когда вернулся, то привёл он с собою некую странную бабушку. Вёл он её по тропке к их домику, за плечики согбенные бережно спутницу поддерживая, а когда довёл-таки её до крыльца, то вышедшей жонке вот что порассказал:
–Слушай-ка, Марта, надо нам эту вот бабку до утра у себя приютить. Как видишь, это нищенка. Сунулась она было за подаянием к Мартыньшу, да только этот негодяй прицыкнул на неё собак. Гляди – всё платье псы ей порвали! Если бы я палкой свору не отогнал, то пришлось бы старой плоховато…
–Хорошего дня, хозяюшка! – заулыбалась старушка Марте и даже ей закланялась, – Ох, и добрый же у тебя муж! Дай ему боженька всего наилучшего!
«Хм, тоже мне, добрый, – усмехнулась про себя женщина усталая. – Простоват он, это правда, а доброту ведь на хлеб не намажешь, да на рынке её не продашь…»
Глянула она на старушку повнимательнее, и почему-то на сердце у неё тепло стало. Та-то маленькая такая была, совсем-совсем седая, а одета она оказалась хоть и в старое, но слишком яркое для нищенки платье. Юбка у бабули сей весёлой действительно оказалась порванной и требовала посему немедленного ремонта, ибо расхаживать в этаком отрепье старому человеку было негоже. Особливо милостыньку выспрашивать у людишекто божьих…
А надобно вам сказать, что правили Марземляндией тогда чёрные злые бароны, и весь местный народ притесняли они чисто безбожно. Местный, к примеру, барон, коего звали Францем, угнетал своих крепостных прямо невероятно. Можно даже сказать так, что он, собака этакая, просто-напросто лютовал, и шкуру с крестьян своих драл со всем мясом. По всему поэтому, злата-серебра с каменьями драгоценными да всяческих прочих богатств у Франца было аж навалом, а народишко его частенько и до скотского не дотягивал состояния. Немудрено, что от таковского гнёта да невзгод частым гостем в домишках ветхих был голод, и чтобы не протянуть ноги, бродили и стар и млад по окрестным дорогам с побиральною сумою.
–Ладно, веди, Янка старую в дом, – сказала, наконец, Марта, над нищенкой бедной сжалившись, – Так и быть – юбку я ей заштопаю.
Заулыбалась бабуля ещё радостнее, речи сии приветливые услыхавши. И то – не особо ведь часто нищих в домах привечали. И слишком уж ругать за то людишек было нельзя: у самих бывало не находилось даже куска, и брюхо к хребту с голодухи аж приставало. Тут уж, как говорится, не до подачек с подаяниями – детишек лишь бы прокормить кое-как да себя в придачу пропитать бы…
Дом у рыбака Яниса мало чем от прочих халуп отличался: был он низким, приземистым, в длину довольно вытянутым и деревянным. В одном конце проживали сами хозяева, а в противоположном конце находился кут, где обитала лошадка, коза, три курицы и красный петух-забияка. Крышей их дому солома служила уложенная, а на южную сторону выходило единственное махонькое оконце. У других же частенько в домах и вовсе окон никаких не бывало, потому что за каждое такое «роскошество» баронской власти побор особый выплачивать полагалось. Как впрочем и за трубу, и за пол дощатый… Поэтому большинство домиков марземляндских топились по-чёрному, а о деревянных полах никто даже и не мечтал: землю просто-напросто до каменного состояния они утаптывали, и в буквальном смысле этого слова на земелюшке проживали.