— Я ПРОСТО ВЫПОЛНЯЮ СВОЮ РАБОТУ, — пробормотала фигура, быстро удаляясь.
Каждое слово падало тяжело, как мраморная глыба; более того, Ринсвинд был уверен, что никто, кроме него, этих слов не услышал.
Он снова сгреб Двацветка в охапку и предложил:
— Давай-ка сматываться отсюда!
Один интересный побочный эффект пожара в Анк-Морпорке касается полиса на «страх-и-в-ванне» «Барабана».
Этот полис покинул город через изуродованную крышу трактира, вознесся на крыльях теплового урагана высоко в небо Плоского мира и приземлился спустя несколько дней и за пару тысяч миль в кусте улоруахи на Тробских островах. Наивные жизнерадостные островитяне в дальнейшем почитали этот полис как бога, к вящей потехе своих более просвещенных соседей. Как ни странно, дожди и урожаи в последующие несколько лет были сверхъестественно щедрыми, в результате чего на острова была направлена исследовательская экспедиция с факультета малых религий Незримого Университета. Их вердикт гласил, что все происходящее не более чем видимость.
Раздуваемое ветром пламя распространялось с невиданной скоростью, с легкостью обгоняя беженцев. Когда Ринсвинд с обожженным, покрасневшим от огня лицом добрался до Противовращательных ворот, бревна створок уже пылали. По пути Ринсвинд и Двацветок успели обзавестись лошадьми — купить тяговую силу оказалось не так уж и трудно. Хитрый барышник запросил в пятьдесят раз больше настоящей цены и остался стоять с разинутым ртом, когда ему в руки сунули сумму, составляющую тысячекратную стоимость покупки.
Ринсвинд и Двацветок проехали ворота за какую-то долю секунды до того, как первое из огромных бревен, подняв тучу искр, обрушилось вниз. Морпорк уже превратился в огненный котел.
Пока они галопом неслись по залитой красноватым светом дороге, Ринсвинд искоса поглядывал на своего попутчика, который в данный момент изо всех сил пытался научиться ездить верхом.
«Гром и молния! — думал волшебник. — Он еще жив! И я тоже. Кто бы мог подумать? Может быть, в этом «отраженном шуме подземного духа» все же что-то есть?»
Словосочетание было очень неуклюжим. Ринсвинд попытался, ломая язык, выговорить грубые слоги, из которых состояло слово на родном языке Двацветка.
— Эколирика? — попробовал он. — Экро-гнотика? Эхо-гномика?
Вот так сойдет. Звучит очень похоже.
Ниже по течению реки, в нескольких сотнях ярдов от последнего дымящегося пригорода Анк-Морпорка, необычно прямоугольный и, очевидно, сильно нахлебавшийся воды предмет коснулся скопившегося у берега ила и тут же выпустил из себя множество ножек, которые принялись скрести дно в поисках опоры.
Выбравшись на берег, Сундук — весь заляпанный сажей, в пятнах от воды и очень, очень злой — встряхнулся, осмотрелся по сторонам и бодрой рысью двинулся прочь. Маленький, невероятно уродливый демон, устроившийся на его крышке, с интересом разглядывал окрестности.
Бравд посмотрел на Хорька и приподнял брови.
— Ну вот и все, — подытожил Ринсвинд. — Сундук в итоге догнал нас. Только не спрашивайте меня, как. Еще вино есть?
Хорек поднял с земли пустой бурдюк.
— По-моему, на сегодняшнее утро тебе хватит, — сказал он.
Бравд наморщил лоб.
— Золото есть золото, — изрек он наконец. — Как может человек, у которого имеется куча золота, считать себя бедняком? Ты либо беден, либо богат. Это же логично.
Ринсвинд икнул. Он успел убедиться, что логика — вещь очень непостоянная.
— Ну, значит так, — сказал он, — я вот подумал, дело в следующем: в общем, вам известно, что такое октирон?
Оба джентльмена удачи кивнули. В землях, лежащих вокруг Круглого моря, этот необычный, отливающий всеми цветами радуги металл ценился не меньше, чем древесина груши разумной, да и встречался не чаще. Человек, у которого имеется иголка из октирона, никогда не заблудится, поскольку, будучи очень чувствительной к магическому полю Диска, она всегда указывает на Пуп Плоского мира. Кроме того, эта иголка чудесным образом штопает своему хозяину носки.
— Понимаете, я считаю, что у золота тоже есть свое магическое поле. Нечто вроде финансового волшебства. Эхо-гномика, — хихикнул Ринсвинд.
Нечто вроде финансового волшебства. Эхо-гномика, — хихикнул Ринсвинд.
Хорек поднялся на ноги и потянулся. Солнце стояло уже довольно высоко, город внизу был окутан туманом и наполнен зловонными испарениями. И золотом, решил он. Даже житель Морпорка побросает свои сокровища, когда речь зайдет о целостности его шкуры. Пора в путь.
Маленький человечек, которого звали Двацветком, похоже, спал. Хорек посмотрел на него и покачал головой.
— Город ждет, каким бы он там ни был, — сказал Хорек. — Спасибо за занимательный рассказ, волшебник. Что собираешься делать дальше?
Он внимательно посмотрел на Сундук, который попятился и лязгнул на него крышкой.
— Корабли нынче из города не уходят, — снова хихикнул Ринсвинд. — Полагаю, мы поедем берегом до Щеботана. Я же обязан за ним приглядывать. Я, конечно, не очень-то этого и хочу, но…
— Мы понимаем, понимаем, — успокоил его Хорек и, повернувшись, вскочил в седло лошади, которую держал Бравд.
Спустя несколько минут оба героя превратились в крошечные точки, покрытые облаком пыли и спешащие вниз, к угольно-черному городу.