— А Огонькова оставить в этом лесу? — спросила Анна.
— Н-ну… Сам он виноват. И потом, может, его тут и нет совсем? Может, он бант на куст повесил для красоты, а сам со своими домовыми вплавь пошел?
— Глупости, — сказал я. — Так, я не понял… А где добровольцы?
Лешие мялись, переглядываясь.
— Возмутительная несознательность! — воскликнул я. — Что это такое? Командир приказал, значит, надо приказ выполнить. Вот ты, ты… и ты! На разведку шагом марш!
Лешие, в которых я наугад ткнул пальцем, с тяжелыми вздохами выдрались из толпы и, обреченно опустив головы, скрылись за кустами.
— Может, лучше было бы не рассыпаться? — робко предположила Анна, с жалостью посмотрев вслед несчастной тройке. — А то переловят нас по частям…
— Кто переловит? — хором спросили мы с Карасем.
— Если б я это знала! Нехорошее место — Глубокий Лес. Про него мало что известно. Пожалуй, ничего не известно, кроме одного.
— Чего?
— Что сюда лучше не ходить.
— Ну ладно вам тоску нагонять! — попробовал взбодриться я. — Не век же нам здесь…
Истошный вопль прервал мои слова. Мы мигом оказались на ногах.
— Пымали! — радостно завопили где-то рядом. — Пымали!
Из кустов вывалились трое леших. В их лапах извивался и орал крепенький мужичок, похожий строгой темной одеждой и безволосой брюзгливой физиономией на отца-инквизитора (ох, сколько я перевидал этих типов в свое время!) — только на очень рассерженного инквизитора.
— Пустите меня! — вопил незнакомец. — Не имеете никакого права меня хватать! Уберите от меня свои грязные лапы!
— Отпустите, — приказал я.
Незнакомец шлепнулся на снег и тотчас вскочил. Принялся, злобно что-то ворча, отряхиваться и оглаживаться.
— Выпрыгивают из кустов, понимаешь… — бурчал он себе под нос, — хватают честного человека… Олухи лесные! Откуда вы здесь взялись?
— Шастал по лесу, — доложил мне один из разведчиков. — Мы к нему культурно подошли поговорить, а он деру…
— Культурно?! — взвизгнул незнакомец, предъявляя мне дыру на штанине.
— Вот… с собой тащил, — разведчик бросил мне под ноги мешок.
— Отдайте, это мое! — кинулся было незнакомец к мешку, но его удержали.
— Тэ-эк-с… — заинтересованно бормотал Карась, копаясь в мешке. — Посмотрим, что тут… Наверное, оружие или драгоценности… Что за… Адольф, посмотри!
Я посмотрел. Действительно, странно. Мешок полон был жестяными круглыми коробочками с чем-то вроде муки внутри.
— Ого! — сказал я. — Товарищ Карась, прошу указать в протоколе: в ходе оперативных действий сотрудники задержали гражданина, у которого было обнаружено большое количество белого сыпучего вещества. Дальнейшая экспертиза показала, что вещество является… — Я осторожно понюхал порошок.
— Кокаин! — выдохнул Карась, и глаза его замаслились. — И мне дай! И мне!
— …зубным порошком с ярко выраженным ароматом мяты, — закончил я «экспертизу».
— У-у… — разочарованно скривился Петро.
— Это мое, отдайте! Чего вы ко мне привязались?
— А зачем вам столько зубного порошка? — осведомилась Анна.
— Да мешочник он! Спекулянт! — ответил за незнакомца Карась. — Городской пижон! Деревню дурить приехал? Продукты питания, тренъ-хрень через капитанский мостик, на порошок выменивать? Дурачок, кто ж из потомственных крестьян зубы чистит? Личная гигиена — буржуазная выдумка! — с пафосом закончил матрос.
Лешие бурными аплодисментами поддержали последнее высказывание — и тут же осеклись под строгим моим взглядом.
— Отдайте мне мешок! — твердо заявил незнакомец. — И отпустите! Что я вам сделал? Чего вы ко мне прицепились?
— Хотелось бы узнать, товарищ, — надвинулась на него Анна. — Что вы делали в этом лесу? И куда направлялись?
— Что хотел, то и делал, — огрызнулся незнакомец.
— Я бы хотел спросить вот что, — влез Карась. — Не «куда» он направлялся, а «какой дорогой»? Или, может, он тоже заблудившийся?
— Не заблудившийся, — вступили лешие-разведчики. — Он уверенно так шагал. Как будто знал дорогу! Нечисто здесь, товарищ комдив! Мы коренные лесные жители — и то блуждаем, а этот…
— Тихо! — гаркнул я и повернулся к незнакомцу. — В общем, так. Видите ли, любезнейший, нам всем, конечно, интересно: что делает в глухом лесу одетый в костюм-тройку гражданин с мешком, полным жестянок мятного зубного порошка. Думаю, и ревтрибуналу… — значительно проговорив это слово, я выдержал паузу, — это покажется крайне интересным. Отпустите-ка его, никуда он не денется.
— Я зубник! — с достоинством представился незнакомец. — Или, как сейчас модно говорить, стоматолог, вот! Ни к какой политической партии я отношения не имею! Нечего мною интересоваться. Отпустите меня, и все тут.
— Ну уж нет! — взревел Карась, сняв с плеча винтовку и передернув затвор.
Отпустите меня, и все тут.
— Ну уж нет! — взревел Карась, сняв с плеча винтовку и передернув затвор. — Покажешь, барабулька вонючая, так тебя и эдак через форштевень с размаху, путь на другую сторону Глубокого Леса? А?
Зубник минуту мрачно косился по сторонам, потом все-таки пробурчал:
— Ладно уж, покажу. Только не думайте, что вы меня напугали. Плевать я на вас хотел!
— Плевать? — оскорбилась Анна, опустив руку на эфес шашки.