На своей элегантной паровой яхте они совершали прогулки по тихим водам озера Пон-Шартрен и по реке Миссисипи.
Любители лирических оперных произведений видали их в опере, в предоставленной им ложе, где они тщетно старались уловить своими ушами, неспособными воспринимать никаких музыкальных звуков, гармонию оркестровой партии.
Так они проводили дни, точно в каком-то сне, но какое пробуждение ожидало их при возвращении к действительности!
Между прочим, с ними произошло странное явление. Да, эти скряги вошли во вкус своего нового существования: их ошеломили все эти ненормальные условия жизни, они опьянели в физическом смысле этого слова, сидя за роскошно сервированном столом, на котором они не хотели оставлять ни единой крошки от подаваемых им блюд, с риском нажить себе болезни и расширение желудка в приближавшиеся годы старости. Они считали необходимым использовать полностью те двести долларов, которые тратили каждый день в Эксельсиор-Отеле.
А между тем время шло, хотя супруги Титбюри отдавали себе в этом только очень неясный отчет. Их пребывание в отеле не грозило быть прерванным, а в Чикаго должно было произойти четырнадцать метаний костей, прежде чем они могли получить право пуститься в дорогу. Каждые сорок восемь часов результаты этих тиражей громогласно сообщались в Ротонде, подобно тому как это происходило в Аудиториуме.
Как известно, тираж 8 июня отослал командора Годжа Уррикана в штат Висконсин, а тиражом 10 июня таинственный X. К. Z. был послан в штат Миннесота.
Ни один не был отправлен в штат Луизиана ни тиражом 12 июня, который производился для Макса Реаля, ни тиражом 14 июня, для Тома Крабба, так что 16-го числа, в день, назначенный для Германа Титбюри до того, как неудача отправила его в девятнадцатую клетку, никакого тиража не состоялось, а 18 июня нотариус Торнброк выбросил игральные кости на стол в зале Аудиториума для четвертого партнера, Гарри Кембэла.
Так неужели же супруги Титбюри были обречены вести этот новый образ жизни, настолько же приятный, насколько разрушительный для здоровья и разорительный для карманa в течение всех шести недель, которые они обязались провести в штате Луизиана?
И разве не могла закончиться партия еще до того, как они снова приняли бы в ней участие? Разве один из партнеров не успел бы добраться за это время до шестьдесят третьей клетки?
Будущее держало это в секрете. А тем временем дни шли за днями, и в случае окончания матча мистеру и миссис Титбюри ничего другого не оставалось бы, как возвратиться в Иллинойс, оплатив предварительно колоссальный счет Эксельсиор-Отеля. Во что же в общем обошлось им это безумное желание фигурировать среди «семерки» матча Гиппербона?
Глава X
ДАЛЬНЕЙШИЕ СТРАНСТВОВАНИЯ ГАРРИ КЕМБЭЛА
Если супруги Титбюри и командор Уррикан имели основание жаловаться на преследующие их неудачи, то и главный репортер газеты Трибуна до некоторой степени тоже имел право огорчаться и жаловаться: при первом метании костей выброшенное число очков отослало его к Ниагарскому водопаду, штат Нью-Йорк, где он должен был уплатить штраф, а оттуда отправиться в Санта-Фе, столицу Нью-Мексико. И вот теперь — при последнем метании костей — ему предстояло отправиться сначала в штат Небраска, а оттуда в штат Вашингтон, находящийся на западной окраине территории Союза.
Действительно, в городе Чарлстоне, штат Южная Каролина, где ему был. оказан такой горячий прием, Гарри Кембэл получил 4 июня телеграмму, сообщающую ему, что удвоенное число очков, выпавших на его долю (десять, составленные из шести и четырех), препровождало его из двадцать второй клетки в сорок вторую.
Эта последняя, соответствующая штату Небраска, была выбрана покойным Гиппербоном для «лабиринта» благородной игры в «гусек». И особенно неприятно было то, что попавший туда партнер должен был уплатить двойной штраф, а затем вернуться обратно в тридцатую клетку, занятую штатом Вашингтон, хотя этот путь из Южной Каролины в Вашингтон проходил через штат Небраска.
Вполне понятно, что его сторонники, узнав об этом, были поражены, и был момент, когда репортер едва не лишился завоеванного им положения любимца матча, которое ему приписывали, — надо сознаться, немного лекомысленно, — во всех агентствах.
Но Гарри Кембэл, настолько же ловкий, насколько и решительный, сумел успокоить тех, кто был заинтересован в его удаче.
— Э, друзья мои, — вскричал он, — не приходите в отчаяние!.. Вы ведь знаете, что длинное путешествие меня не пугает… Из Чарлстона в Небраску и из Небраски в Вашингтон — это можно сделать в два прыжка, а у меня впереди целых две недели, от 4 июня до 18, чтобы отмахать эти четыре тысячи миль!.. Железные дороги будут все время к моим услугам. А что касается штрафа, который мне надо уплатить, то это относится к кассиру газеты Трибуна, и тем хуже, если он сделает это с недовольной гримасой!.. Неприятно не то, что надо из Небраски отправляться в Вашингтон, а то, что из сорок второй клетки придется возвращаться в тридцатую. Но отодвинуться на какие-то двенадцать клеток — об этом, в сущности, тоже не стоит говорить, и я, конечно, быстро нагоню то, что случай у меня отнял!
Как же не чувствовать абсолютного доверия к человеку, который так в себе уверен! Как не рискнуть поставить на него значительные суммы! Как скупиться на рукоплескания, которые он вполне заслуживал!.. И такими рукоплесканиями он был в это утро щедро награжден, подобно тому как это было накануне на банкете в городе Астлей, где фигурировал чудовищный пирог, весивший восемь тысяч фунтов и напитавший тысячу пятьсот семьдесят пять туземцев, населявших этот большой город.
Но Гарри Кембзл ошибался, утверждая, что можно отправиться из Чарлстона в Олимпию, столицу Вашингтона, указанную в депеше, всячески комбинируя поезда федеральной железнодорожной сети. Нет, требовалось неуклонно держаться той строгой последовательности в передвижениях, которую должен был ему указать Бруман Бикгорн, секретарь редакции газеты Трибуна. Половину же этого пути, до штата Небраска, можно было совершить очень быстро теми железнодорожными путями, которые соединялись с Центральной Тихоокеанской железной дорогой.
Как бы то ни было, времени терять было нельзя, имея в виду всегда возможное запоздание, так же как нельзя было позволять себе никаких остановок в дороге. Нет, самым разумным было выехать из Чарлстона в этот же вечер, что и было сделано Зеленым флагом при громких криках «ура» его восторженных сторонников. Они явились к Отходу поезда, стремительно унесшегося вперед через равнины Южной Каролины.
Эту первую часть маршрута проделали уже многие из семи партнеров. Гарри Кембэл пересек штат Теннесси и 5-го числа вечером прибыл в Сент-Луис, штат Миссури, где Джовиту Фолей и Лисси Вэг ожидала «тюрьма». Боясь потерять слишком много времени, если воспользоваться пароходом по реке вплоть до Омахи, он продолжал пользоваться железной дорогой и так скомбинировал поезда, чтобы самым быстрым темпом попасть в Канзас-Сити, важнейший центр штата Небраска, куда и прибыл вечером 6 июня.
Эту ночь ему надо было провести в городе Омахе, которому Макс Реаль во время своего первого путешествия посвятил только несколько часов.
Там застала его телеграмма, посланная вслед секретарем редакции газеты Трибуна. В ней день за днем были указаны все этапы его пути, комбинированные таким образом, чтобы он мог явиться в Олимпию, штат Вашингтон, в полдень 18 июня.