Наташа согласно кивнула и вернулась к ящику. Здесь ничего интересного не было. Дорожный несессер, какие-то бумаги. Несессер? Интересно, а ему здесь место? Девочка достала футляр и заглянула внутрь. Он был полностью собран. Можно сразу брать и отправляться в дорогу.
Можно сразу брать и отправляться в дорогу.
— Аслунд, скажите, а разве Лориэль куда-то собирался? Хотя подождите. — Девочка из кармашка чехла достала какую-то бумажку. — Кроншер — это что такое?
— Кроншер — это название одного из островов архипелага. Там находятся лечебницы и медицинская академия. Они исследуют нетрадиционные методы лечения, как я слышал. Без использования магии.
Нетрадиционные методы лечения без магии? Ну в общем-то, логично. Дома нетрадиционные методы лечения состояли как раз в обратном — в использовании магии. И так ли они были неправы, теперь Наташа уже не готова была утверждать. Хотя понятно, что основная масса так называемых магов — обычные шарлатаны.
— А это что? — девочка протянула найденные бумаги Аслунду. Тот их внимательно изучил.
— Это вот билет на корабль, — он протянул один листок. — Похоже, господин собирался на Кроншер для лечения. Он оплатил себе место в больнице, — новый листок лег на кровать, — и договорился с кем-то в академии. Это вот согласие на его обследование. Шестнадцатого он и должен был отплыть.
— Спасибо, Аслунд. — девочка разложила все листы на кровати и внимательно изучила их. — Скажите, а в чем заключалась болезнь Лориэля? Если он собирался в плаванье, значит, надеялся пережить его.
— Я не знаю, госпожа. Вам лучше с семейным врачом переговорить, который его осматривал. С какого-то времени он начал слабеть. Жаловался на боли в животе. Потом ему стало лучше. Но после смерти собаки начал совсем сдавать. Однако на боли больше не жаловался. Мы надеялись даже, что он поправится. Хотя он и ходил все время в плохом настроении, но вроде как стал поправляться.
— А вы знали, что он собирается в этот Кроншер?
— Нет. Откуда? Я не был личным слугой господина.
— А кто был?
— Оборн. Но господин прогнал его.
— Прогнал?
— Да. Мы все удивились. Оборн служил господину почти пятнадцать лет. Однако Лориэль Гринвер отослал его в охотничий домик, отказавшись от его услуг.
— А где он сейчас?
— Там же. Его управляющим назначили.
— То есть, его вроде как повысили даже?
— Вроде как да, только… я не хочу обсуждать приказов господина, но Оборн, когда уезжал, плакал. Он очень любил господина.
— И когда это случилось? В смысле, когда Лориэль отказался от услуг Оборна?
— Тринадцатого. Я почему запомнил — это случилось как раз на следующий день после смерти Джен.
— Собаки?
— Ну да. Я ведь уже говорил, что господин после этого сильно изменился.
Наташа озадаченно почесала затылок. Неужели старик так сильно любил свою собаку, что после ее смерти совсем с катушек съехал? Помнится, она даже читала статью в инете про девочку, которая заснула летаргическим сном, когда потерялся ее любимец. Но это же ребенок был. У взрослых вроде бы психика должна быть поустойчивей.
Девочка сложила все бумаги и сунула их между листами своей тетради, надеясь изучить позже. Несессер убрала на место и задвинула ящик. В остальных ничего интересного найти не удалось. Личные вещи, которые могут понадобиться в любой момент. Что-то типа фонарика, впрочем, фонариком и оказавшееся. Девочка тут же его приватизировала, полагая, что лишним при исследовании дома он точно не будет. Прихватила и найденную лупу.
— У Лориэля было плохое зрение? — поинтересовалась она, держа лупу на вытянутой руке и разглядывая сквозь неё окно.
— Он был дальнозоркий. Поэтому всегда читал с помощью лупы. У господина и в кабинете есть такая же.
— Что ж. Можно сказать, что я почти Шерлок Холмс. Осталось найти доктора Ватсона. Аслунд, не согласитесь на эту роль?
— Простите, госпожа, но у меня нет медицинского образования. Я не могу быть вашим врачом.
Наташа вздохнула и сунула лупу с фонариком в сумку.
— Это была шутка, Аслунд. Не обращайте внимания.
Девочка еще раз внимательно осмотрелась. Заглянула в шкафы и даже под кровать. Что с самого начала поразило девочку в комнате — так это порядок. С момента смерти хозяина здесь, похоже, не убирались, и пыли накопилось много. За исключением этого, каждая вещь лежала строго на своем месте. Понятно, что слуги наводили порядок, но сразу видно, что и сам хозяин отличался крайней аккуратностью. Все строго на месте. Что нужно — в тумбочке всегда под рукой. Порядок в шкафах. В столе ничего интересного — стопка бумаги и писчие принадлежности, все на месте и в строгом порядке.
— А стол всегда такой? Я имею в виду, никаких записок на нём не было?
— Отец никогда не оставлял здесь никаких записок, — вдруг раздался голос от двери. Наташа, прекратив рассматривать стол, обернулась. В дверях стоял Амальт. — Я ждал, когда вы освободитесь, чтобы пройти в кабинет, — пояснил он. — Не думал, что вы тут так долго задержитесь. Мы здесь все обыскали. Никаких записок и пояснений. Ничего.
— А что вы имели в виду, когда говорили, что ваш отец не оставлял здесь записей?
— Стол у отца стоял тут только на случай, если ему нужно было срочно что-то записать. Никаких деловых бумаг или записей он здесь не хранил. Все бумаги лежали у него в рабочем кабинете.