— Получится.
Торстен повторил мое движение. Его вилка прочертила четыре тонких следа на скатерти, он посмотрел на них, потом загладил рукой.
— Спасибо.
Я подняла взгляд. По другую сторону столика сидел Сверкер. Он, прищурясь, улыбнулся мне, и внутри у меня что-то задрожало — щекотно и радостно. Сверкер словно знал это, его улыбка сделалась шире, и он поднял стакан.
— За Хестерумшё!
Я подняла свой стакан, и мы выпили, Сверкер — слабое пиво, а я воду.
Не успев поставить стакан на стол, я заметила, что Торстен отвернулся и заговорил с Пером.
Вот если бы, подумала я. Но это опасные слова, и я поспешно открываю глаза и осматриваюсь. Но ничего не вижу, только ельник за окнами поезда да несколько одиноких берез с пожелтевшими листьями.
Если бы, думаю я снова и уже не так пугаюсь. К этим словам легче подбираться с открытыми глазами. К тому же сама мысль не нова, прежде я уже думала об этом много раз. Обратил бы Сверкер вообще на меня внимание, если бы не увидел, что я и Торстен повторяем жесты друг друга? Нет. Не обратил бы. Мы прожили вместе почти двадцать лет. Я знаю, что Сверкер не просто хотел выиграть. Он хотел разгромить соперника.
Снова закрываю глаза. Долг памяти отдан. Я имею право забыть.
Но не забываю. Под закрытыми веками я вижу, как приближается лодка. Четыре месяца я ждала, и единственное, что получила, — это открытку да написанное по трафарету приглашение на Мидсоммар, но теперь все станет иначе. Я поднимаюсь с того места на берегу озера, где просидела все утро, и бегу в свою недостроенную комнату с коричневыми стенками из ДСП и затянутым пленкой окном и, запустив руку в сумочку в поисках расчески и черной туши, одновременно заглядываю в шкаф. Дверца открыта, но единственное, что там виднеется, это мятое хлопчатое платье и пара белых шортов. Мне нечего надеть — о Господи! — я встречу Сверкера в старых обрезанных джинсах и полосатом джемпере. Он решит, что я уродина, и повернет обратно!
Но он не поворачивает. Когда лодка уже в нескольких метрах от берега, он поднимается и шагает в воду, хватает лодку за нос одной рукой и тянет за собой. Только теперь я вижу, что он не один. На корме сидит девчонка. У нее длинные волосы той же масти, что у Сверкера, и такие же темные брови. Сестра, соображаю я, прежде чем прыгнуть в воду. Сверкер отпускает лодку, распахивает руки, и я почти падаю в его объятия.
— Они приедут, — говорит он. — Вся шайка приедет на Мидсоммар!
Позади него пронзительно кричит Мод. Лодку относит от берега.
возможный e-mail [1]
От: Сиссела Оскарссон
Кому: Торстен Матссон
14 октября 2004
Брат мой!
Что-то давненько тебя не слышно — хотя книжку твою я слушаю по радио каждый вечер. Занятно слышать это в твоем чтении, текст воспринимается совсем иначе, чем когда сама читаешь глазами. Пора, наверное, вообще переходить на аудиокниги. Только куда на это время руки пристроить? Начну, наверное, вышивать. Хочешь тапочки с вышитыми тюльпанами? (Исхожу из того, что ты понял намек, и даже немножко этим горжусь.)
Чем занимался в прошлый Мидсоммар? Лично я сидела на скамеечке на бульваре Кунгстрегорден и жалела себя. В очередной раз. Я получила, разумеется, письменное приглашение от Мод и Магнуса, но, если честно, я их обоих терпеть не могу. Не понимаю, как я двадцать пять лет выдерживала этих ханжей. Догадываюсь — судя по прошлогодней дискуссии на культурной страничке «Дагенс нюхетер», — что и ты к ним не ездил. Позволь заметить, что я твое выступление оценила. В особенности твое определение Магнуса как случая гипертрофированного нарциссизма.
Кстати, из-за этого нарциссиста я и пишу. Просто хочу напомнить тебе о двух вещах, которые состоятся в ближайшее время. Во-первых, Помойка (в смысле Третий канал) завтра показывает его фильмец. После чего Магнус скорее всего появится в студии. Наверняка состоится постановочный словесный мордобой под названием «обсуждение». Сдается мне, лицемерное до рвоты. Сегодня наш Магнус уже высказался в «Афтонбладет», что прощает несчастную девочку, которая пырнула его ножом. И ни слова о том, что сам с ней вытворял. Если надумаешь посмотреть эту пакость, запасись пакетами, куда блевать. Лично мне одного точно не хватит.
Другая вещь, о которой хочу напомнить, — в этом месяце освобождают МэриМари.
Лично мне одного точно не хватит.
Другая вещь, о которой хочу напомнить, — в этом месяце освобождают МэриМари. Точной даты не знаю, но две трети срока она точно отсидела, и, если вела себя хорошо (а надо думать, так и есть — мне как-то трудно вообразить ее во главе бунта заключенных Хинсеберга!), ее должны выпустить. Не знаю, общался ли ты с ней в эти годы, я — нет. Сама не знаю почему. Как-то неловко. А сам что думаешь? Как, возобновим знакомство?
И вообще — может, нам как-нибудь поужинать вместе? Где-нибудь тут, поблизости. Можешь не бояться повторения того, что произошло после суда над Мэри. Мой мозговед говорит, тогда я страдала от сексуально окрашенной тревожности. Все прошло, теперь я спокойная, как пенек. Вот только не хватает кое-кого из важных персонажей моей жизни. МэриМари, в частности. И тебя. Напиши, голубчик.