Завизжали за спиной тормоза, хлопнули дверцы. К Олегу подступили двое полицейских в рубашках с коротким рукавом. Они удерживали правые ладони на рукоятях спрятанных в кобуры пистолетов, левые предупреждающе вытягивали вперед. При этом стражи порядка что-то долго, но непонятно говорили. Они подкрались, взяли Середина под локти. Молодой человек не сопротивлялся. Им овладела полная апатия. Мысль билась в голове в поисках решения — но никак не могла его найти.
Когда его уже усаживали в машину, ведун вспомнил про «Гольф», указал на него полицейским. Те поняли, один пересел в «немца».
* * *
Местное отделение правопорядка выглядело предельно современно. Пластиковые стены, пластиковые полы, пластиковые, в мелкую дырочку, потолки, толстые стеклопакеты в половину стены, наглухо закрытые пластиковыми жалюзи. Зал размером с баскетбольный был разделен на несколько частей пластиковыми прозрачными перегородками, тоже завешанными жалюзи; в каждой секции стояло по четыре-пять столов с компьютерами. По ногам откуда-то дул леденящий ветер. Видимо, работал кондиционер.
— Вы тут часто простужаетесь? — поинтересовался ведун, усаживаясь перед одним из столов.
— Wo ist? — переспросил один из полицейских.
— Плохо у вас тут с медициной, — сказал Середин. — Кстати, про такую штуку, как гипсокартон, вы никогда не слышали? Ставить стены из подобного пластика, а потом вешать занавески совсем не обязательно. В мире существуют много непрозрачных стройматериалов.
— Ja, ja, — согласно кивнул полицейский.
В мире существуют много непрозрачных стройматериалов.
— Ja, ja, — согласно кивнул полицейский. — Funf minuten bitte. [6]
Его надолго оставили одного. Олег сидел, оглядывался, гадал над тем, что происходит, и пытался придумать, как же теперь перехитрить древнего Аркаима. В голове было пусто, как в турецком барабане. Чужая земля, чужие нравы, чужие правила…
«И кто только придумал мертвых в освященную землю класть? Хотя, пожалуй, я догадываюсь, кто…»
— Вы русский, молодой человек? — Рядом с молодым подтянутым полицейским стоял полноватый мужчина в белых брюках, в белых ботинках, белой рубашке и в светло-сером пиджаке.
— Да, само собой, — подтвердил Середин.
— Тогда я на некоторое время побуду вашим переводчиком. — Мужчина говорил чисто и уверенно, без всякого акцента. — Вы желаете позвонить своему адвокату, или предоставите право выбрать вам защитника департаменту юстиции?
— Зачем мне защитник?
— Как я понял, — повернул голову к офицеру мужчина, — на вас поступила жалоба в избиении охранника гостиницы «Альфа». Лейтенант хотел бы допросить вас по этому вопросу.
— Я, конечно, не юрист, — улыбнулся Олег, — но мне всегда казалось, что для начала всяких судебных процедур необходима какая-то бумажка. Ну, хотя бы медицинское заключение о нанесенных травмах. Покажете?
Переводчик обернулся к офицеру, они о чем-то поговорили, полицейский кивнул и принялся что-то медленно излагать, тщательно проговаривая слова.
— Поступил телефонный звонок о нападении, — начал пересказывать мужчина. — Приехавший наряд обнаружил охранника в бессознательном состоянии.
— То есть, он ни на что не жаловался? — переспросил Середин.
— Пострадавший был без сознания! Горничная утверждает, что вы находились в комнате в отсутствие хозяйки.
— Хозяйка жаловалась? — уточнил Олег.
— Нет, от хозяйки номера жалоб пока не поступало…
— Подождите, — мотнул головой ведун. — Ничего не понимаю. От хозяйки номера жалоб нет, от пострадавшего жалоб нет, медицинского заключения о травмах нет… Меня в чем-то обвиняют или нет? Покажите бумажку. На основании чего вы меня сюда привезли?
Переводчик с полицейским опять засовещались. После трехминутных переговоров мужчина попытался возобновить беседу:
— Горничная заявила, что вы находились в номере без ведома его владелицы.
— Горничная — это пострадавшая?
— Нет.
— А кто пострадавший? К вам поступило заявление или вы так, от нечего делать с туриста взятку вымогаете?
Переводчик хмыкнул, отвел полицейского в сторону. Они поговорили минут пять, после чего офицер шустро убежал, но почти сразу вернулся с довольным выражением лица. Следом две девушки в форме несли злополучную коробку шоколада и серединский поясной набор. Лейтенант кивком указал на стол — сюда, дескать, ставьте, — после чего положил перед Олегом тонкий, полупрозрачный бланк, заполненный мелким красивым почерком.
— У вас в машине изъят вот этот ремень с мечом и двумя ножами, а также сумка с незарегистрированными препаратами, — прокомментировал переводчик.
— Скажите, сэр, — кашлянул Олег. — В Швейцарии ведь не запрещено хранение ножей и использование натурального травяного чая для личных нужд?
— Чай — это листики на индийских кустах? — уточнил дядька в белом.
— Нет, — мотнул головой ведун. — Обычные полевые травы, животный жир, корешки. Ну, все то, что заваривают кипятком, если не нравятся «листики на индийских кустах».
— Кажется, я понял, — закивал мужик, но тут вмешался офицер и горячо заговорил, тыкая пальцем в бланк. Переводчик зачастил: — У нас мирный городок, в нем уже пять лет не случалось тяжких преступлений, и мы не допустим, чтобы кто-то ходил по улицам с мечом на ремне, как средневековый дикарь!