Зина и Лина завизжали одновременно, указывая пальцами на стену, секундой позже к их крику присоединилась Гарита. Рыбаки вскочили, попятились и прижались спиной к окну. Урсула ойкнула и схватила Олега за руку, антиквар же просто застыл с открытым ртом и недонесенной до него вилкой с ломтем форели. Крест у левого запястья ведуна начал стремительно наливаться жаром.
Три слабо светящиеся фигуры обнаженных женщин отделились от стены во внутреннем углу, медленно пересекли столовую, проходя прямо сквозь столы, и исчезли в бревнах за фикусом.
С исчезновением потусторонних тварей оборвались и женские вопли.
— Что это? — еле слышно прошептал Вячеслав Григорьевич.
— Похоже на призраков, — в наступившей тишине сообщил Середин.
— Это розыгрыш, — хрипло кашлянул один из рыбаков. — Скажите, это ведь розыгрыш, правда?
— Это… Это… — Служащая опустила поднос. — Этого… не может быть…
В тот же миг от могучего удара содрогнулось окно, снаружи по нему противно проскрипели когти двух широких косматых лап, черный треугольный нос прижался к стеклу. Слабый огонь свечей с трудом позволял разглядеть крупную голову, выступающие из пасти кривые клыки и большие черные глаза, тонущие среди меха.
Гарита, оказавшаяся к чудищу ближе всех, взвизгнула от ужаса, подпрыгнула, забежала за мужа:
— Мне тут не нравится, Витя. Витя, я хочу отсюда уехать!
— Вы… Вы… — от такой угрозы встрепенулась служащая. — Вы не беспокойтесь, все разъяснится. Все наверняка разъяснится. Это… Это мелкая накладка. Такого никогда не было.
— Я хочу немедленно уехать! — Голос Гариты обрел твердость. — Витя, пойдем.
— Вы не можете этого сделать, сударыня, — не менее уверенно ответила служащая. — На улице ночь. Куда вы отправитесь в такую темень? К тому же, у нас нет транспорта. Катер с припасами и новыми отдыхающими прибудет только через полторы недели.
— Так пошлите ему вызов на завтра!
— У нас нет связи, сударыня, — развела руками женщина. — Генератор стоит. Но как только…
С улицы раздался протяжный истошный вопль, переходящий в низкий болезненный вой, затем громкая ругань.
— Что за черт? — Тюлень поднялся из-за стола, перешел в гостиную. Почти все гости скита двинулись следом. — Это на улице кричали? Вроде, теперь тихо. Да, кстати, милая, а ваш бар без света работать может? Сейчас бы пивком холодным переживания замыть.
Входная дверь распахнулась от сильного удара, в гостиную упал один из чубатых молодцев, но тут же вскочил и поспешно запер дом на засов. Рубаха на нем была разодрана до пояса, правая часть головы казалась липкой от крови, еще несколько потеков темнели на теле.
— Там… — жалобно всхлипнул паренек. — Там… Петьку порвали. Брюхо… Ребра наружу…
Дверь содрогнулась от мощного удара снаружи, еще раз. Паренек отчаянно взвизгнул, метнулся к оружейному шкафу, схватил «Сайгу», вогнал магазин, передернул затвор и принялся часто-часто стрелять в дверь. В стороны полетели щепы, на створках стали появляться аккуратные дырочки. Когда магазин опустел, парень бросил карабин, выдернул из шкафа помповое ружье, дернул затвор, выстрелил, проделав в створке громадную брешь, снова выстрелил — залп картечи начисто вынес кусок двери вместе с засовом. Дверь жалобно скрипнула и медленно качнулась наружу, открывая выход в ночь.
Оттуда, из черноты, в слабо освещенную несколькими свечами гостиную ступила мохнатая тварь громадного, за два метра, роста. Нижние лапы ее заканчивались широко расставленными когтями, все тело покрывал густой, черный курчавый мех, безухая голова по форме напоминала медвежью, но с более широкой челюстью, покатые плечи плавно переходили в короткие толстые конечности — тоже с когтями, но куда более короткими. Парень завопил, начал стрелять в чудище практически в упор. Из меха вырывались черные клочья, но иного заметного воздействия существо явно не испытывало, оглядывая людей в непонятном раздумье.
Из меха вырывались черные клочья, но иного заметного воздействия существо явно не испытывало, оглядывая людей в непонятном раздумье.
Хлопнул последний выстрел. Парень раз за разом продолжал передергивать затвор, но боек только сухо щелкал по ударнику. Молодец завыл, понимая свое бессилие, кинул в чудовище ружьем. Оно рыкнуло, шагнуло к нему. И тут женщина неожиданно закричала, прыгнула на тварь, с размаху ударила ее подносом в морду. Чудище взмахнуло лапой — несчастная отлетела метра на два вбок, из ее шеи ударил и тут же опал высокий фонтан крови. Опять завизжали девки, заорал, опрокинувшись на спину и отползая назад, паренек.
— Япона сила! — Все происходило так быстро, что вмешаться Олег просто не успел. Сперва потому, что служка с ружьем, по уму, прекрасно должен был завалить монстра сам, парой точных выстрелов. Потом — потому что не ожидал от служанки такой бестолковой отваги. Но теперь ведун выдернул косарь и шагнул вперед: — Иди сюда, зверюшка!
— Куда?! — перехватил его за локоть и дернул к себе Тюлень. — Оружейный шкаф!
Они вместе кинулись к «стволам», схватили по «помпушке», открыли плотный огонь, но монстр, отворачиваясь и отмахиваясь лапой от пуль, словно от мух, ухватил женщину за ногу и потащил наружу. Отстреляв весь магазин, Середин ругнулся, перехватил ружье за ствол, как дубину, метнулся к твари, но споткнулся о ногу бьющегося в ужасе паренька. Когда ведун вскочил, Тюлень сунул ему в руку магазин от «Сайги»: