..
Улыбка промелькнула по суровому лицу Видока.
— Я знал, что это последний раз, ибо твой побег был также и моим. Никто не стал бы искать Франсуа Видока, как и Язона Бофора, впрочем. Освободив тебя, я получил право не быть больше тайным агентом, скрытым за решетками тюрьмы С этой минуты я открыто нахожусь на службе в императорской полиции. И все, что было сделано для твоего освобождения, подчинялось моим указаниям. Мой человек следовал за мнимой мадемуазель де Жоливаль до Сен-Мало и после ее отъезда ознакомил Сюркуфа с императорским приказом забрать с рейда в Морле бриг «Волшебница моря» и привести его туда, куда я указал, но сделать так, чтобы это имело вид настоящего похищения. Как ты сказал, я все выстрадал вместе с тобой. Ты по-прежнему считаешь, что это работа шпика?
Язон отвернулся. Его взгляд встретился с взглядом Марианны, которая, дрожа всем телом, прижалась к его плечу.
— Нет, — сказал он наконец глухо. — Я, безусловно, никогда не пойму труднопостижимые соображения Наполеона. Однако я обязан тебе жизнью и благодарю тебя за это от всего сердца. Но.., она? Зачем ты хочешь увезти ее в Париж? Ведь я люблю ее больше, чем…
— Чем жизнь, свобода и все в мире! — устало закончил за него Видок. — Я все это знаю.., и император тоже знает, безусловно! Но она не свободна, Язон, она княгиня Сант’Анна. У нее есть муж, даже если этот муж всего лишь призрак, ибо этот призрак обладает большой властью и к его голосу прислушиваются. Он требует возвращения своей супруги, и император не может отказать ему в этом праве, так как во владениях великой герцогини Тосканской, его сестры, может возникнуть восстание, если император обидит такого человека, как Сант’Анна…
— Я не хочу, — закричала Марианна, крепче прижимаясь к Язону. — Я никогда не вернусь туда! Спаси меня, Язон!.. Увези с собой! Я боюсь этого человека, который имеет все права на меня, но никогда не был близок со мной! Ради Бога, не позволяй им забрать меня у тебя.
— Марианна, милая моя! Умоляю тебя, успокойся. Нет, я не оставлю тебя! Я предпочитаю вернуться на каторгу, надеть оковы, не знаю что еще сделать, но я отказываюсь покинуть тебя!
— Однако это необходимо! — грустно сказал Видок. — Вот твой корабль, возвращенный тебе императором, Язон. Тебе полагается жить на море, а не у ног замужней женщины. А в Конкете карета уже ждет княгиню Сант’Анна.
— Ей лучше уехать, ибо она ждет напрасно! — раздался разъяренный голос. — Марианна остается здесь!
И Жан Ледрю с пистолетами в руках встал между влюбленными и Видоком.
— Здесь мое владение, полицейский! И даже если оно маленькое, я его хозяин перед Богом! Под ногами у нас море, и эти люди мои! Нас четырнадцать, а ты один! Если ты хочешь жить долго, я советую тебе не мешать Марианне уехать с человеком, которого она любит, как они оба этого хотят… Иначе, поверь мне, рыбы не найдут разницы между мясом тайного агента или беглого каторжника! Давай задний ход и спускайся в каюту! Когда они будут на борту брига, я доставлю тебя на землю.
Видок покачал головой и показал на подошедший почти вплотную корабль. Его борт все ближе нависал над палубой шхуны.
— Ты забыл о Сюркуфе, моряк! Он знает, что эта женщина замужем за другим и этот другой требует ее. Сюркуф человек чести и подчиняется только долгу и солидарности моряков.
— Он доказал это, согласившись помочь Марианне, хотя, возможно, и считал меня виновным, — оборвал его Язон, — но и теперь поможет нам!
— Нет! И на твоем месте я не просил бы его об этом. Сударыня, — добавил он, не обращая внимания на два направленных в его грудь дула и поворачиваясь к Марианне, — это к вам я обращаюсь, к вашей чести и совести: вы вступили в брак с князем Сант’Анна по принуждению или по доброй воле?
Тело Марианны напряглось в объятиях Язона.
Сударыня, — добавил он, не обращая внимания на два направленных в его грудь дула и поворачиваясь к Марианне, — это к вам я обращаюсь, к вашей чести и совести: вы вступили в брак с князем Сант’Анна по принуждению или по доброй воле?
Тело Марианны напряглось в объятиях Язона. Всеми силами она пыталась отвратить беду, обрушившуюся на нее как раз в тот момент, когда она считала, что наконец поймала птицу-счастье. Спрятав лицо на груди Язона, она прошептала:
— Я вступила в брак.., добровольно. Но я боюсь его…
— А ты, Язон, разве у тебя нет жены?
— Эта ведьма, которая хотела погубить меня и Марианну?
Она для меня ничто!
— Но она твоя жена перед Богом и людьми! Поверьте мне, согласитесь сейчас расстаться. Вы встретитесь позже. Вас, сударыня, я не обязан препроводить к супругу, я отвезу вас к императору, который требует вас.
— Мне нечего ему сказать! — бросила она.
— Но ему — да! И я отказываюсь верить, что вам не о чем с ним говорить, когда он может, вполне вероятно, помочь вам обоим освободиться от связывающих вас уз… Будьте же благоразумны.., и не заставляйте меня применять силу! Язон может уехать только один и при условии, что вы послушно последуете за мной в Париж.
Жан Ледрю, не опуская пистолетов, рассмеялся и бросил быстрый взгляд на возвышающийся над ними борт «Волшебницы».
— Силу как раз представляем мы, полицейский! И это я тебе говорю, что Марианна последует за Язоном, а Сюркуф поможет отправить тебя на дно, если ты не откажешься от своих безумных мыслей! Давай делай то, что я сказал: спускайся! Море становится бурным! Мы больше не можем тратить время. Здесь, в Ируаз, пролив, в котором не принято вести долгие разговоры, а тот остров, это Уэссан, родивший поговорку: «Кто видит Уэссан, увидит свою кровь!»
— Сила не у тебя, Жан Ледрю! Посмотри…
Марианна, которой непреклонная позиция бретонца вернула надежду, болезненно застонала. Из-за мыса Сен-Матье угрожающе показался фрегат. Свет луны отражался на дулах пушек, выдвинутых из люков.
— Это «Сирена», — объявил Видок. — Она имеет приказ проследить, чтобы все произошло так, как распорядился император, не зная, впрочем, что именно. Ее капитан должен открыть огонь по бригу, если не получит условный сигнал.
— Мои поздравления! — сказал Жоливаль, молчавший во время словесной перепалки. — Вы обладаете довольно большими возможностями для бывшего каторжника!
— Император всемогущ, сударь! Я же всего лишь скромная фигура, временно облеченная его властью! Вы прекрасно знаете, что он не выносит ослушания, и, по-видимому, у него есть веские причины не особенно верить в слепую покорность госпожи.
Жоливаль с презрением пожал плечами.
— Военный корабль! Пушки! Все это, чтобы отобрать несчастную женщину у человека, которого она любит! Не считая того, что, потопив «Волшебницу моря», вы отправите на дно и знаменитого Сюркуфа!
— Через минуту барон Сюркуф будет на борту шхуны. Смотрите: он спускается…
Действительно, с борта брига упала веревочная лестница, и массивная фигура корсара заскользила по ней с быстротой, делавшей честь его ловкости.
— Что касается госпожи, — продолжал Видок, — она не несчастная женщина, а знатная дама, чей супруг обладает властью причинить большие неприятности. И я не согласен с утверждением Бофора! Император не стал бы тратить столько труда для его спасения, если бы он был незначительным человеком.