Тепло наших тел

— Привет, — говорю я с безопасного расстояния.

Он бросает на меня свирепый взгляд, но потом снова отворачивается к окну. Сильно ударяет по верхней челюсти, и скула с громким щелчком встает на место. Он оборачивается с улыбкой:

— Ну… как?

Делаю неопределенный жест. Половина его лица выглядит более-менее нормально, но на другой половине так и зияет… впадина.

Он со вздохом отворачивается обратно к окну.

— Не повезло… дамам.

Я улыбаюсь. Мы очень разные, но не отдать М должное невозможно. Он единственный из знакомых мне зомби, у кого сохранились какие-то остатки чувства юмора. Опять же: четыре слога без паузы. Он только что сравнялся с моим предыдущим рекордом.

— Прости, — говорю. — За… это.

Он молчит.

— По… говорим?

М медлит, потом пожимает плечами и идет за мной. Мы садимся за стол в темном, вымершем «Старбаксе». Перед нами две полные плесени кофейные чашки, оставленные много лет назад двумя друзьями, двумя партнерами по бизнесу, незнакомцами, которые встретились в зале ожидания и сдружились на почве общего интереса к человеческим мозгам.

— Правда… извини, — начинаю я. — Очень… раздра… жительный. Стал.

М хмурится:

— Что… с тобой… творится?

— Не… знаю.

— Привел… живую?

— Да.

— Ты… псих?

— На… верное.

— Ну и как… это?

— Что?

— С живой… секс.

Бросаю на него предупреждающий взгляд.

— Она… ничего. Я бы…

— Заткнись.

М хмыкает.

— Под… калываю.

— Все… не так. Это… не то.

— Тогда… что?

Сначала я не знаю, что ответить.

— Что-то… больше.

Его лицо вдруг становится пугающе серьезным.

— Что? Любовь?

Я думаю, но ответа не нахожу, остается только пожать плечами. Пожимаю, стараясь ненароком не улыбнуться.

М откидывается на спинку стула и старательно изображает хохот. Потом хлопает меня по плечу:

— Малыш! Ты Каза… нова! Ха!

— Ухожу… с ней, — говорю я.

— Куда?

— Прово… жаю. Домой.

— На… Стадион?

Киваю.

— Защи… щаю.

М задумывается ненадолго, и его помятая физиономия мрачнеет.

— Знаю, — вздыхаю я.

М складывает руки на груди.

— Что… с тобой? — опять спрашивает он.

И опять у меня нет ответа, и опять я пожимаю плечами.

— Ты как… вообще?

— Меняюсь.

Он кивает с сомнением в глазах. Я ежусь под его пронзительным взглядом. Я не привык к таким серьезным разговорам. Ни с М, ни, если на то пошло, с кем-либо из мертвых. Разворачиваю к себе кофейную чашку и вглядываюсь в ее пушистое зеленое содержимое.

— Когда… поймешь… — наконец выдавливает М неожиданно искренним тоном — я и не думал, что он на такой способен. — Скажи… мне. Нам.

Жду какую-нибудь шуточку, но он молчит. Он и правда серьезен.

— Хорошо, — отвечаю я. Хлопаю его по плечу и встаю. Он провожает меня тем же взглядом, каким меня преследуют и все остальные. Взглядом, в котором смешаны растерянность, страх и предчувствие перемен.

Наш с Джули уход из аэропорта напоминает не то свадебную процессию, не то очередь к шведскому столу. У стен столпились мертвые, они смотрят на нас. Собрались все до единого. Похоже, им не по себе. Они с радостью набросились бы на Джули, но почему-то стоят молча и не двигаются. Как Джули ни протестовала, я все-таки попросил М нас проводить. Он идет чуть позади и бросает на толпу подозрительные взгляды — огромный и серьезный, как агент разведки.

Кругом полно людей и царит неестественная тишина — даже противоестественная, если учесть, что никто не дышит.

Готов поклясться, что слышу, как у Джули колотится сердце. Она делает вид, что все под контролем, и пытается идти спокойно, но ее выдают глаза, мечущиеся от одного зомби к другому.

— Ты уверен, что это не опасно? — шепчет она.

— Да.

— Их тут… сотни.

— Я. Тебя. Защищаю.

— Ну да, ну да, как я могла забыть. — Ее голос делается все тише. — Р, я серьезно. Я знаю, ты кого хочешь порвешь, но если хоть кто-нибудь сейчас прозвонит к обеду, я тут же окажусь закуской.

— Не… прозвонит, — возражаю я с неожиданной уверенностью. — Мы… новое. Они не… видели. Посмотри… на них.

Она вглядывается в окружающие нас лица и, надеюсь, видит то же, что и я. Их замешательство перед лицом неизвестности. Я точно знаю, что они нас пропустят. Джули отнюдь не так в этом убеждена. Ее дыхание вдруг становится сиплым, и она тянется к своей сумке. Достает ингалятор, делает вдох и не убирает его, продолжая переводить нервный взгляд с одного зомби на другого.

— Все будет… хорошо, — тихо бормочет М.

Она с резким выдохом разворачивается к нему:

— А тебя кто спрашивал, сарделька несчастная? Надо было тебя еще вчера нашинковать!

М хмыкает и ехидно смотрит на меня:

— Сколько… жизни… Р.

Весь путь до выхода мы проделываем без происшествий. Стоит шагнуть наружу, как у меня в животе начинается какой-то нервозный зуд. Сначала я принимаю его за страх перед небом, нависшим над нами сероватой синюшной плотью с нарывами грозового фронта. Но дело не в небе. Это звук. Низкий, булькающий — сумасшедший баритон, напевающий колыбельную. Или он действительно стал громче, или я сделался чувствительнее. Так или иначе, на этот раз я слышу приближение Костей еще до того, как они появляются.

— Вот черт, — бормочет Джули.

Они с двух сторон обходят зону погрузки и выстраиваются перед нами. Я никогда не видел столько Костей вместе. Даже не знал, что их может быть столько — по крайней мере, в этом аэропорту.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69