В Логане я пошел прямиком к стоянке такси. С кем угодно готов был поспорить, что разъем-папа с такими барскими замашками, как у фон Бюлова, лишний раз не станет расходовать энергию на перемещение массы.
Так и есть — третий опрошенный мною таксист вспомнил, что вез разыскиваемое лицо. Машина была тьюринговская, второго уровня, со всеми положенными прибамбасами, включая высокую степень контроля.
— Мне необходимо увидеть документ, удостоверяющий ваше право на следственную деятельность. Если у вас есть такой документ, мне необходимо его увидеть. Прошу предъявить документ.
Я сунул карточку в паз. Такси удовлетворилось считанной информацией и выплюнуло мою ксиву.
— Да, сэр, я транспортировало описанного вами человека. Вот его изображение.
Такси высветило портрет фон Бюлова, совпадавший с цифровым снимком, который мне показывала Женева. Лицо будто топором вырубленное, светло-пегие волосы, недобрые сиреневые глаза. Но вообще — красив, как красива чистокровная базово-линейная борзая, и почти столь же невротичен и норовист. Эти чертовы европейские аристократы сумели очистить свою породу, благо, сейчас несложно устранять мелкие врожденные недостатки вроде лейкемии или гемофилии, из-за которых раньше король Англии походил на дворняжку.
Всеми своими митохондриями я чувствовал: нелегкое это будет шунтирование.
— Вот его родословная, считанная моими чипами проверки хромосом, сэр.
И побежали по экрану цифры и метаграфика — волна за волной.
— Хорошо, давай твердые копии и того, и другого. Родословная пригодится на тот случай, если у фон Бюлова изменится внешность. Но это случится едва ли. Тот, кого я ищу, — явно самовлюбленный типаж, такие всех, кроме себя, считают дураками. Ему небось и в голову не приходит, что его могут искать.
— Ну и куда ты его подкинул?
— Подкинул, сэр? Такое действие способно причинить ущерб здоровью человека, а мне строжайше…
— Где он вышел?
— У «Копли-плаза».
Чего и следовало ожидать. Он двинул напрямик в крупнейшее городское казино.
Я понесся в город с бешеной скоростью — обшивка машины едва успевала подстраиваться под аэродинамические флуктуации, по десять раз в секунду меняя свою форму. Завыл сиреной какой-то мусор в летике, но я ответил кодом приоритета, и дорожного полицейского как ветром сдуло с моего пути. При таких темпах я доведу дело до конца куда быстрее, чем самому бы хотелось.
Добравшись до «Копли», я пошел прямиком к регистрационной консоли.
За ней, между прочим, торчал настоящий человек. У «Копли» такая политика: никаких помесей в штате, а тем, кого приводят посетители, лучше не маячить (естественно, к телохранителям это не относится). Пришлось оставить Хомяка в хлеву.
Портье был чернокожим — точнее, пегим, но с преобладанием черного цвета. Волосы на голове собрал в хохолок, связал золотой проволокой. Я показал ему карточку:
— Я веду расследование.
— Масса — частный сыщик? — Глаза мигнули дважды, но на лице осталось бесстрастное выражение.
Я глянул на свою ксиву. Дурацкое такси возвратило ее с изображением секси-сиукса. Я вывел нужное удостоверение.
— Чем могу помочь, сэр?
Я сунул левую руку в карман жилетки, нащупал нейрошунт.
— У вас проживает человек по имени Юрген фон Бюлов?
Мой визави просканировал память.
— Сегодня утром съехал, сэр. Багье дерьмо!
— Догадываюсь: он сорвал куш, перевел деньги в Парагвай и махнул в теплые края на суборбе?
— Это не так, сэр. Мистер фон Бюлов очень сильно проигрался. И если бы мы не добились от него перевода страховой суммы на счет нашего отеля — а мы всегда принимаем эту меру предосторожности, имея дело с азартными игроками, — у него бы не хватило денег, чтобы оплатить проживание. В итоге мистер фон Бюлов остался ни с чем. Не будь я сейчас на работе, позволил бы себе пошутить: он остался со своим породистым носом.
Что за ерунда?! Либо игра в казино такая же непредсказуемая, как итог Четвертых Мировых выборов, либо украденный троп — фуфло. Ни один из этих вариантов меня не устраивал.
— А он не упоминал о своих планах?
— Нет, сэр.
Тупик. Опечаленный, я отвернулся,
И тут что-то ткнулось мне в лодыжки. Я посмотрел вниз и увидел Плавника.
Плавник — челорыб. Мы с ним давно знакомы, время от времени оказывали друг другу услуги. Этот парень принадлежал к секте плавильщиков, которая стремилась хоть отчасти искупить вину человечества в истреблении дельфинов. (По утверждениям сектантов, род людской не оправдан оттого, что впоследствии поголовье дельфинов в океанах и морях было восстановлено.)
У Плавника руки были вплавлены в тело, ноги сварены друг с другом от паха и до пальцев. Носил он облегайку из серой скользкой ткани, которая обеспечивала организму нормальную жизнедеятельность и придавала Плавнику сходство с торпедой. Ездил на колесной тележке с питанием от батареек.
— Привет, Плавник. Как твой метаболизм?
— Бывает лучше. Я слышал, как ты с портье разговаривал…
— А почему бы нам с тобой не подышать свежим воздухом?
Я вышел, а Плавник выехал из «Копли». На улице было полно прохожих, никто не обращал на нас внимания.
— Так что ты знаешь, а, Плавник?
— Вчера я весь день пробултыхался в казино, надеялся раскрутить какого-нибудь везунчика на пожертвование для нашей церкви. И видел того типа, по чью душу ты сюда явился. Вот уж у кого не клевало! Он даже заговариваться начал, когда непруха пошла косяком. «Турбулентность, — говорит. — Это все турбулентность, шум и странные аттракторы. Никак не оседлать поток…»