— Нет, старик, ты все не так понял. Забыл — мы ж тогда здорово вмазали? Ну, и поперло меня…
Из жилетки Касио вылез длинный качающийся стебель, разросся в шар, рассосался.
— Да ты чего, Дез? Я ж и раньше знал. Только и разговоров во всем Тиви-Сити — про тебя да про Шаки.
У меня сердце раздулось, как бицепс метастероидного уродца, и в горло прыгнуло.
— О нет! Чувак, скажи, что это неправда!..
— Прости, Дез, не хотел тебя расстроить…
Ну, я попал! В аэрорыбью пену, да по самые ноздри!
Шаки — это подружка Турбо. А Турбо — вожак боди-артистов. Боди-артисты — самая крутая банда в Телевизионном Городе. А я — просто грязь между их вечно босыми пальцами ног.
Я отодвинулся вместе со стулом от столика. Что-то в «Лачужке-развалюшке» вдруг сделалось душновато. Ведь каждому известно, что я здесь завсегдатай.
— Касио, я прогуляться не прочь. Ты как?
— Ага, конечно.
Т-стрит — длинный бульвар, проходящий с севера на юг. Шириной он с бывший Парк Ужасов, что в Тиви-Сити считался главным пугалом. Бульвар протянулся от 59-й аж до 72-й и был набит гражданами-полноправами и недогражданами-неполноправами, андроморфами и гиноморфами, кибами и трансгенами, и все ожидали урочного часа, апогея субботней ночи, когда зазвучит гимн города. К одиннадцати уже повсеместно будет искрить, мерцать и полыхать, но в такие ночи Тиви-Сити, весь залитый янтарно-красно-зелено-синим неонеоном, лично мне кажется малехо старомодным. А ведь мини-городу на берегах Гудзонова залива всего-то навсего тридцать лет, ничто по сравнению с возрастом остальных районов Нуэво-Йорка, однако он уже начинает сдавать. Я попробовал себя представить вдвое старше, чем я есть, — пожалуй, к тому времени и сам начну скрипеть суставчиками.
Впрочем, каракули, которыми уличное хулиганье покрывает все доступные плоскости, не дают городу хоть чуточку уподобиться любому другому. И пускай свежее граффити посыпают багами-краскоедами, не помогает это ни шиша — мазилки спешат по следам уборщиков и все восстанавливают. Мы с Касио миновали уйму таких лозунгов, вот лишь некоторые из них:
Если хочешь быть мужчиной, заимей конец с пружиной.
Мы не мастурбируем, мы мозги стробируем.
Ты беден? Ты бледен? Ты съеден!
У сына Пса нет ни синапса.
Не надо позировать — надо дозировать.
Нет преград для разума, окромя маразма.
— Дез, а куда мы с тобой чапаем? — поинтересовался Касио, отстегнув, чтобы меня угостить, браслет.
— Да никуда конкретно, — ответил я, набив рот потоусваивающим симбионтом со вкусом земляники. — Так, похиляем по улицам, может, прикольное что-нибудь попадется.
При этом я задавался вопросом: стоит ли возвращаться домой? А ну как там меня поджидает Турбо со своей гопой, чтобы осведомиться, чего это я так разболтался насчет его пассии.
Вскоре мы набрели на какого-то чувака — он приткнул к обочине тачку с убранным верхом. Парень этот тыкал отверткой в керамическую панель энергозаправки, как будто надеялся ее починить!
— Малайская модель, сто тридцать две лошадки? — спросил Касио.
— Угу, — ответил парень хмуро.
— Говорят, дрянь страшенная, дерьма багьего не стоит.
Чувак от таких слов взбесился, замахал на нас отверткой:
— А ну, брысь отсюда, шпана недоделанная!
Касио сорвал с руки браслет, запустил им в незнакомца, крикнул мне:
— Ноги!
Мы рванули. За углом остановились отдышаться.
— Что это было? — спросил я.
— Да так, пустячок. Тухлые яйца и суперлипучка.
Мы чуть животы не надорвали от хохота. Потом пошли дальше. Пристроились на хвост двум гулам из Океанлага, судя по казенной одежке, только что к нам перебрались с островов для перемещенных лиц. Хотели развести лохов на башли, но у них такая дикая феня — даже не придумали, как подойти.
— Ну чего, теперь на джипни — и в фавелу?
— Нет, мон, сначала хочу хавануть рамена.
— Где надыбаем?
— А лапшемет закоротим.
— И — в зеки? Ты чего, компанеро, прикалываешься? Под мангу косишь?
Заметили жирнягу, потащились следом — надо же разобраться, мужчина или женщина. Облачено это чудо-юдо было в такие просторные шелка, что хватило бы на целый клуб парашютистов, а походочка — ну совершенно бесполая. Оно свернуло в шлемокайфятник на 65-й — наверняка там была назначена встреча с клиентом.
— Терпеть не могу жирняг, — сказал Касио. — Зачем набирать весу больше, чем для здоровья полезно, да еще если никто тебя не заставляет?
— А зачем ходить с угрями, если можно без них обойтись?
Касио, похоже, обиделся:
— Так ведь это, Дез, совсем другое. Я просто забываю про крем. Не нарочно же.
Мне сделалось перед Касио неудобно. Это ж мой единственный кореш, и он сейчас рядом, а ведь меня разыскивает Турбо, и коли разыщет — влететь может не только мне. А я себе позволяю такие грубые приколы!
Я обнял Касио за плечи:
— Прости, чувачок. Давай будем считать, что я ничего не говорил. Стерли, ладно? У тебя башли есть?
— Есть маленько…
— Ну, так пошли потратим! С того, что тратишь, налогов не платишь, верно же? Махнули в клуб «ГаАс»!
Касио повеселел:
— Давай! Там всю ночь «Не врозь» играет. Может, Джинко даст мне полабать.
— Козырно звучит! Айда.
Над нашими головами проносились на своих летиках нейромусора — и частные, и муниципальные; даже с такой большой высоты турбореактивным выхлопом нам обдувало шеи. Чувак стоит в летучей клетке, рука в перчатке сжимает палочку-пришибалочку, на морде — «совиные зенки». Порхает этакое чучело над Тиви-Сити, высматривает, где какое безобразие или несообразие намечается, и коршуном вниз — не допустить или устранить.
Если поступит команда от градонадзора, то и шокер свой паскудный в ход пустит, и даже лазерную трубку.
Клуб «ГаАс» занимал энную часть миллиона квадратных футов в здании, вмещавшем некогда старинную телевизионную сеть, от которой Тиви-Сити унаследовал название. С тех пор, как метамедиум поглотил свободные телеканалы, домина стояла необитаемой. Клуб «ГаАс» не в счет — он ведь не платил за аренду.